История Финляндии. Время Екатерины II и Павла I

Не одна Екатерина изощрялась в остроумии над Густавом. Послышались голоса из общества. её примеру последовал «карманный поэт» В. П. Петров, написавший сатиру в стихах: «Приключение Густава III, короля шведского 1788 г., июля 6-го дня». Поэт начал с описания своеобразной одежды короля и говорит «по Карлову остригся... оделся в латы, как в кожу льва, осел». Затем он изображает его под Нейшлотом, где «летали ядра, как орехи, картечи, как горох». Густаву предстала тень Карла XII и они долго беседуют. «Однако, дед, ведь то не худо, чтоб был умален Росс?» «Но произвесть такое чудо мой внук, мне мнится, не дорос». Карл укорял Густава за союз с турками: «Так ты воюешь, внук, за взятки и ставишь подданных под Пушкина подряд»! Карл предрекает внуку дурной исход борьбы. «Твой жар и похвальба, страх, ужас и пальба мне, милый внук, отнюдь добра не обещают... Отвага без ума — большая в войнах помеха, и гнев без сил достоин смеха... Надень, надень чалму, поклонник Магомета, и свету покажи всему, что первый ты для мзды обрезался из шведов... Абдул и ты — души не слышите друг в друге: великолепный он на юге, ты в Норде маленький тиран». Карл предупреждает, что Густав разорит Швецию, заставит голодать свое войско и, в заключение, вынужден будет униженно просить мира.

VI. Конфедерация в Аньяла. Политические мятежники в шведской армии. Стремление к миру.

За три недели до отъезда в Финляндию, король дал предписание начальнику шхерной флотилии, полковнику Анкарсверду, которое устанавливает, что Густав тогда уже знал об опасном настроении, господствовавшем в шведской армии и флоте. Король побуждает Анкарсверда оживить среди своих братьев по оружию истинно-патриотический дух, предостеречь их от опасности быть заподозренными своими шведскими соотечественниками в трусости и ненадежности, поощрить их к поддержанию военной славы. В предчувствии того, что ожидалось, Густав добавил: «рассуждения под оружием о том, полезно ли известное военное предприятие или нет, и имеется ли для выполнения его достаточно сил или не имеется, не подлежат воину, коего долг сводится лишь к тому, чтобы проявить мужество и находчивость в бою, а также желание славы». Письмо короля, отправленное в тот же день начальнику финских войск, генералу Поссе, также подтверждает осведомленность Густава о недостаточном воинственном духе чинов свеаборгского гарнизона. Тем не менее, король ограничился лишь советом и мелким распоряжением удалить жен гарнизонных и флотских офицеров из крепости.

Дух сопротивления стал проявляться в финских войсках во время их стоянки в Гельсингфорсе и заметно разросся в течение недели, которую они провели совместно с шведскими отрядами, а также по мере приближения их к границе. Войска вошли в пределы русской Финляндии, где им предстояло взять крепость Фридрихсгам.

Начальники Абоского и Бьернеборгского полков ежедневно тайно совещались у адъютанта А. Йегергорна, который был главой ордена Валгалла. Утром (1 авг. — 21 июля?), при восходе солнца, солдаты этих финских полков, без приказания начальства, стали снимать палатки, намереваясь уйти из Хусала в Аньяла, ссылаясь на дурную пищу, тяжесть службы и на опасение пасть жертвой при Фридрихсгаме, без поддержки шведских полков. Всего финских войск сосредоточено здесь было около 4 тыс. человек. Общее настроение армии метко передано пером Г. М. Армфельта. «Дивизия генерала Сигрота скорее представляет из себя риксдаг, чем армию». «Никто не хочет более сражаться, все подражают Фоксам и Шериданам, желая обличать заблуждения и завоевать свободу».

Король 20 июля приехал в лагерь при деревне Хусала (в 5 верстах от Фридрихсгама), где расположены были исключительно финские войска. Отсюда он предполагал руководить осадой Фридрихсгама. Оказалось, что он попал в очаг оппозиции, гнездившейся в армии слабого и старого генерала К. Г. Армфельта. В Хусала Густав III был встречен общим неодобрением войны и осуждением его распоряжений. Явившиеся к нему старшие офицеры рисовали общее положение дела и состояние армии в самых мрачных красках. Для своего выступления они воспользовались также последними известиями о неудачах шведского флота. Начальники жаловались на недостаток провианта, находили невозможным продолжение кампаний без помощи из Швеции, указывали на то, что люди, угрожая неповиновением, желают возвратиться к границе и, наконец, заявили, что для продолжения войны необходимо созвать риксдаг, а для спасения армии нужен мир или перемирие. Наступательную войну как финские, так и шведские войска считали противозаконной и, чтобы избавить королевство от вредных её последствий, требовали прекращения кампании.