История Финляндии. Время Елизаветы Петровны

В мае 1742 г. Нолькен посетил Москву, и с этого времени стал питать надежду на то, что подготовительные шаги к мирным переговорам сделает Россия. В Стокгольме ждали, что Неплюев привезет королю Фридриху официальное возвещение о вступлении на престол Елизаветы Петровны, а оставленный при русском дворе капитан Дрентельн прибудет с известием о месте, избранном для переговоров, и с именами представителей, назначенных Россией. Нолькен, обещавший в июле вернуться в Москву, отправился в Финляндию, чтоб быть под рукой, в случае Россия действительно предложит начать переговоры.

Перлюстрация была тогда в большом ходу во всей Европе; следили, конечно, и за Нолькеном. Из Москвы Алексей Бестужев-Рюмин 12 мая 1742 г. писал от имени Государственной Коллегии Иностранных дел адмиралу гр. Головину, чтобы письма и пакеты, присылаемые «из неприятельской земли от шведского генерала Левенгаупта» в Москву к Нолькену, отдавались почтдиректору (Ашу) «с таким наставлением, чтобы он такия письма и дела искусным и бесприметным образом распечатав как то, что в цифрах писано так и прочее все списав и потом паки оные письма хорошенько и так, чтоб никак узнать было неможно запечатав, со взятыми с того копиями вашему сиятельству отдавал». Прибавим кстати, что подобные же меры предосторожности были приняты и по отношению к депутации, прибывшей в Россию с уведомлением о выборе наследника шведского престола. По приезде к русскому Двору графа Николая Бунде, барона Отто Гамильтона и Фридриха Шефера, адмирал получил повеление принять их «и приставить к ним такого человека, кто б знал шведский и прочие иностранные языки, яко немецкий, французский, дабы он был при том, как они с кем говорить будут, и вас о том рапортовал, а без него никто с ними из посетителей в Петербурге говорить допущен не был и так их содержать до Нашего прибытия» из Москвы.

Шведы мирных переговоров в 1742 г. еще не желали, а имели в виду лишь затянуть время, что старательно скрывали от русских. Даже тогда, когда они потеряли Фридрихсгам. члены государственного совета не усматривали необходимости изменять своих воззрений на дело и вносить поправки в те требования, которые были заготовлены риксдагом для предъявления России, так как шведская армия поражения не потерпела, и флот оставался целым. Только тогда, когда Левенгаупт из Малого Абборфорса запросил, должен-ли он стоять до последнего человека, государственные советники с душевным прискорбием решили, вопреки прежде высказанного желания государственных чипов, принять Ништадтский мир, как основу переговоров; лучше, рассуждали они, будет подвергнуть себя немилости риксдага, чем исполнением его предписаний погубить королевство. Король выразил лишь желание, чтоб тот, кто от его имени руководил войной, подписал также и мир. К этому времени устранены были все трения по принятию титула русской монархини. Нолькен находился при шведской армии и отступал вместе с ней. — Он уведомил графа Ласси, что ожидает только русского паспорта, чтобы договориться с князем Черкасским об условиях встречи с русским представителем в Выборге. Нолькену ответили пустыми фразами и гр. Ласси продолжал наступление.

Капитан Дрентельн вернулся, наконец, из Москвы с письмом от князя Черкасского к Нолькену, в котором говорилось, что Швеции надлежит предложить место конгресса, назначить полномочных, и без посредников обсудить главный трактат, условия которого, конечно, могут быть изменены в случае успехов русского оружия. После этого Ласси уведомил Нолькена, что генерал Румянцев, назначенный для переговоров с ним, находится в Выборге. Нолькена отозвали в Стокгольм, для вручения ему новых инструкций.

Уполномоченными Швеции назначены были государственный советник Седеркрёйц и Нолькен, получивший титул статс-секретаря. Прибывших в Або шведских уполномоченных русские начальники встретили очень вежливо; им засвидетельствовали также свое почтение университет, гофгерихт и магистрат.

Граф Александр Иванович Румянцев

Из русских представителей в городе еще никого не было, но наши генералы намекали министрам о дружелюбии к Швеции императрицы и о влиянии избрания наследника престола на ход переговоров о мире. Русскими уполномоченными на Абоском конгрессе были Александр Иванович Румянцев и, по влиянию Лестока, генерал-аншеф барон Люберас.

23 января прибыл в Або Румянцев и сперва один повел переговоры, так как генерал Люберас лежал больной в Петербурге; но уже в средине февраля и он был на месте.

Переговоры о мире затянулись вследствие того, что к ним присоединен был вопрос об избрании для Швеции наследника престола. Такая искусственная связь двух различных дел крайне не нравилась заседавшему в Стокгольме риксдагу. Если эта связь действительно имеется, — говорили члены риксдага, — то можно поручить представителям в Або приискание короля, или же подождать открытия навигации, и тогда русские, явясь сюда, посадят кого-нибудь на престол.