История Финляндии. Время Елизаветы Петровны

Так как гр. Ласси удалось соединить свои войска с пехотой Кейта (в половине июня), то теперь все было готово к выполнению плана высадки на шведский берег. Дело останавливалось только за бездействием корабельного флота гр. Головина.

Конгресс тянулся с января 1743 г. В феврале Императрица повелела русским вельможам (их было 21 чел.) подать свои мнения об условиях мира со Швецией. Большинство высказалось за присоединение Финляндии. Из этих мнений заслуживают внимания следующие. Фельдмаршал кн. Долгорукий находил, что из Финляндии можно уступить только каменистую, отдаленную, не хлебородную Эстерботнию. К этому мнению примкнул и фельдмаршал Ласси. Если же риксдаг изберет в наследники престола герцога Голштинского, епископа Любского, — то еще Абоскую область. Фельдмаршал кн. Трубецкой держался того воззрения, что следовало удержать всю Финляндию. Этого требовали слава оружия, а также благополучие и безопасность Империи. Опасность исходила от близости границы. Уступить Финляндию значило в следующей войне опять иметь против себя финнов. Во всяком случае он требовал Гельсингфорса и Нейшлота. Такое решение было по душе также адмиралу Головину, в том случае, если нельзя установить живую границу по Ботническому заливу. Он напомнил, что Императрица несколько раз высказала свое желание устроить из Финляндии барьер меледу Швецией и Россией. Князь Трубецкой останавливался также на соображениях об удовлетворении Швеции денежной суммой и о том, чтобы выговорить условие, дабы Финляндия была отдельным государством под властью нейтрального государя. Эту же мысль, хотя несколько в иной форме, высказал вице-канцлер гр. Бестужев-Рюмин. Он начал с того, что отстаивал условия uti possidetis — т. е. сохранения того, чем кто владеет в момент заключения договора. Он прибавил, что Россия желает не расширения владений, не умножения доходов, а тишины на севере. Если же эти условия не приемлемы, то установить в Финляндии такую форму правления, которая бы устранила с обеих сторон неприятельские столкновения, на что исходатайствовать от других государств гарантию.

Бестужеву казалось, что финляндцев такое решение особенно удовлетворит, освобождая их в то же время от мстительности шведов. Тайный советник Бреверн был против присоединения Финляндии, находя, что Швеция вновь будет добиваться её возвращения, а другие державы не останутся равнодушными к такому расширению русских границ. Для защиты Финляндии нужно будет содержать в ней много войска, в виду её обширности, а в то же время она не в состоянии прокормить их; на финские же войска надеяться нечего. Граф Михаил Бестужев советовал поступить по примеру Петра Великого: удержать Финляндию, уплатив за нее деньги. Перечислив некоторые другие свои условия, он прибавил: если их нельзя исполнить, то назначить епископа Любского владетельным князем Финляндии под русским покровительством. По мнению стат. сов. Веселовского, было бы желательным, в случае нельзя удержать за собой всей Финляндии, объявить ее самостоятельным государством, под управлением собственного князя, или же республикой.

Уполномоченные в Або долго пререкались о земельных уступках. Проницательная Царица не допустила французского посредничества в переговорах о мире; она мыслила и действовала исключительно по внушениям вице-канцлера Бестужева и его помощника Бреверна, которые Франции не любили. В апреле дело переговоров стояло так дурно, что готово было рушиться, и русские думали, что гордого врага можно усмирить только силой оружия. Но в то же время Императрица сильно желала возведения на шведский престол епископа Любского, и все напряженно ожидали мира.

Еще до сообщения о готовности государственных чинов Швеции избрать наследником престола Адольфа-Фредрика, русские уполномоченные в Або заявили, что, как только такая склонность будет проявлена, они дадут определенный ответ о тех условиях мира, на какие можно согласиться. Наконец Люберас сказал, что за избрание епископа можно возвратить только Эстерботнию, но, при выраженном шведами изумлении, Румянцев прибавил, что можно отдать и Бьернеборгскую губ. с Аландом. Люберас по секрету намекнул шведам, что можно добиться лучших условий, хотя едва ли границей согласятся сделать реку Кюмень. На конференции, созванной 5 апреля, довольно открыто заявили, что можно ожидать еще дальнейших уступок; но шведское правительство запросило немало: за избрание епископа оно требовало возвращения всей Финляндии. 11 апреля опять прибыл курьер из Петербурга к русским, после чего они объявили, что теперь находятся в гостях у шведов, иначе говоря, Императрица уступила и Абоскую губернию до самого Ганге.