История Финляндии. Время Елизаветы Петровны

Замысловатая записка Фреденшерна — классический пример изворотливости. В ней нет ни одного слова, которое намекало бы на намерение вожаков шапок взять на себя инициативу великого переворота. Но этой именно инициативы и ожидало от них русское правительство. Обе стороны подталкивали друг друга к принятию решительных мер, но никто не трогался с места.

Осенью 1749 г. Фреденшерна, приняв подарок в 1.000 червонцев, в переговорах с Паниным дополнил свой план новым предложением: если только Императрица приведет в исполнение свою декларацию и займет Финляндию войсками, то возможно было бы созвать сейм великого княжества. Страна имеет те же основные законы, как и Швеция, и государственное устройство таким образом зависит «от добровольного согласия свободной и независимой нации».

Граф Никита Иванович Панин

По исследованию профессора Р. Даниельсона, гр. Панин воспринял эту идею и стал составлять комбинацию об отделении Финляндии от Швеции. В своем донесении правительству он указывал на историю Финляндии, откуда следует, что страна, не столько посредством оружия, сколько по добровольному соглашению, была присоединена к Швеции. Поэтому она освобождается от своего союзного положения, коль скоро Швеция перестанет исполнять свой долг. Сейм в Финляндии также не представил бы ничего нового, потому что в предыдущих столетиях подобные собрания земских чинов являлись довольно обыкновенными. Принимая во внимание, что Финляндия может опасаться войны с Россией, и что французская партия крайне слаба в крае, Панин предлагал объявить финскому собранию земских чинов, что они должны решиться защищать сами свою свободу, и если не успеют в своих домогательствах, то порвать соединение с Швецией. Граф Панин, хотя и сочувствовал известному направлению и внял Фреденшерна, но был умен и осторожен. Он, видимо, держался того мнения, что вообще невозможно добиться отделения «сей нации» от подданства Швеции и присоединения её к империи. Правительство наше с своей стороны тем не менее не оставляло, кажется, мысли о создании для Финляндии нового положения. Оно не забывало также манифеста, изданного во время последней войны. Но никакой инициативы оно на себя взять не желало, повторяя, что станет соблюдать требования Ништадтского трактата. Иное дело, если б финляндцы, утесняемые злонамеренной партией Швеции в своих правах и вольностях, решили через депутатов обратиться к русскому правительству, прося заступничества; тут они встретили бы сочувствие и получили бы помощь. Их охотно приняли бы в русское подданство, или готовы были бы создать из Финляндии особую политическую единицу, состоявшую под покровительством России, при чем финляндцам готовы были предоставить выбрать себе самостоятельного главу с русской лишь «апробациею», или, как гласит текст секретного рескрипта от 22 ноября 1749 г.: «вы можете им (финнам) все те авантажи обещать, кои они токмо резонабельно от нас потребовать могли бы, ежели они прямо в подданство нашей Империи придти похотят. Мы также не отречемся, но готовы будем то сделать, чтобы они весьма особливым княжеством отделены были, особливого герцога по их выбору с нашею апробациею имели, и только под нашей протекциею находились». Короче, к ним относились чрезвычайно сочувственно и доброжелательно.

Таким образом, задача Панина сводилась к тому, чтобы склонить Финляндию к отделению от Швеции, без предварительного нападения со стороны России, или к присылке депутации, с ходатайством о покровительстве императрицы. Ему было дано понять, что этим он оказал бы большую услугу и проявил необычайную ловкость.

Чтоб достичь подобной цели, он, согласно данного ему рескрипта от 30 ноября 1749 г., не только должен был обещать финнам исполнения всех их основательных требований, при условии, что они будут русскими подданными, или же Финляндия будет автономным княжеством, под русским покровительством, но на его усмотрение правительство предоставляло также послать в Финляндию эмиссара и на покрытие потребных для этого издержек отпустило 50.000 рублей. Рекомендовалось объяснить финнам разницу в положении русских и шведских подданных: первые живут в мире, без притеснений и без внешних опасностей, последние, напротив, обложены тяжелыми податями, притеснены соперничающими партиями, а главное — им угрожает внешнее нападение, при котором финны будут первыми его жертвами.

Польщенный оказанным доверием, Панин объяснял в своем донесении от 11 января 1750 г., каким способом можно будет достичь цели. Для того, чтоб начать дело, Панин хотел сперва навести разные справки в архивах, вызвать из Финляндии в Стокгольм одного или двух надежных людей, для доклада ему о положении финских дел и о влиятельных там лицах. Когда это будет сделано, можно будет приступить к образованию активной партии в Финляндии.