История Финляндии. Время Елизаветы Петровны

Наиболее возражений против войны следовало ожидать от представителей финляндских сословий; но дворяне — в лице братьев Вреде, Шернстедта, Карла Генриха Спренгтпортена — по-прежнему оставались верными союзниками шляп. Скромнее других держал себя Ларс Иоган Эренмальм, сторонившийся партийных вопросов. Лагман Лилиеншерна, как и раньше, продолжал стоять за мир, рисуя членам риксдага бедственное положение Финляндии, которое должно было сделаться еще более удручающим. Сдержанно и миролюбиво говорил еще финляндец Амнелль, обращая внимание на то, что Финляндия, как ближайшая к неприятелю и являющаяся для него большой дорогой при маршах и контрамаршах, нуждается в особой заботливости, чтобы спасти население от разорения, а край от превращения его в пустыню. Он, желая успеха шведскому оружию, просил внимания и ласки со стороны своих братьев в Швеции. На это ландмаршал равнодушно ответил указанием на выгоду Финляндии, в которой денежные обороты увеличатся от присутствия в ней шведской армии.

За пределами Швеции в это время все еще полагали, что заносчивость риксдага не доведет дела до разрыва, а все ограничится незначительной диверсией. Особенно крепко держался этих мыслей Эд. Финч. По его мнению, Швеция лишена была возможности воевать с Россией. Если Швеция все-таки, вопреки собственной безопасности, начнет распрю, то она должна кончиться для неё полным поражением, пожалуй, разорением. Так рассуждал представитель Англии в Петербурге, в беседе с графом Остерманом (в мае 1741 г.).

Бурный поток воинственных стремлений все ширился и рос. Задорное настроение охватило стокгольмскую молодежь, дам и девиц. Женщины разделились на группы и некоторые, желая показать свою принадлежность партии шляп, носили соответственные головные уборы. «За нашу страну и свободу!» — кричали члены риксдага. — «Война теперь или никогда!» Король колебался. Фридрих I любил спокойствие и по собственному побуждению не производил иных выстрелов, кроме охотничьих в королевском парке. Но, обвенчанный левой рукой с девицей Гедвигой Таубе, при жизни супруги своей королевы Ульрики Элеоноры, и прижив двух побочных детей, он увлечен был обещанием риксдага, узаконить их и записать членами рыцарского дома.

Разгоряченной фантазии шведов рисовалась легкость возвращения отнятых Петром Великим провинций. Собрав в Финляндии 15 тысяч войска, они рассчитывали беспрепятственно дойти до ворот Петербурга. Размечтавшиеся шведы настолько не сомневались в своих победах, что гордо говорили: лишь бы Господь Бог остался нейтральным, то можно быть уверенным в желаемом успехе. Чем рисковала Швеция? Финляндия давно принадлежала ей, но она составляла нечто иное, нежели Швеция. «Финляндия не считалась необходимым членом Швеции, от потери которого могли бы зависеть жизнь или смерть этого государства». Обладание Финляндией» давало Швеции лишь гордое сознание, что она может еще кой что потерять, не подвергаясь сама опасности». К нашему удивлению финляндцы, примкнувшие к партии войны, этого точно не знали и не понимали. Впрочем, обстоятельства сложились уже столь благоприятно для партии шляп, что протестовать против их стремлений представлялось почти рискованным.

II. Начало военных действий.

21-го июля 1741 года вопрос о войне с поражающей поспешностью прошел через секретный комитет, большую секретную депутацию (или секретнейший комитет) и через общее собрание всех членов риксдага. 24 июня составлен был манифест о войне, 28 числа его объявили в Стокгольме «при звуках труб и литавр». Жители Финляндии извещены были о войне только 10 августа.

Манифест гласил: «Мы, Фридрих, Божиею милостью Король Шведский, Готский и Венденский, и прочая, и прочая, и прочая, Ландграф Гессенский и прочая, и прочая, и прочая. Объявляем сим всем Нашим верным подданным для исполнения и следования, каким образом Мы, вследствие многих обид, нанесенных в разное время Нам, государству Нашему и подданным Нашим Русским Двором, и каковые подробно изложены в изданном и напечатанном (особо) манифесте, где объявлены вместе с тем и все явные нарушения доселе существовавших между обеими державами трактатов и союзов, заключенных для благосостояния и безопасности Нашей, государства Нашего и верных Наших подданных, находимся вынужденными, воззвав к всеблагому Богу о милостивой помощи, взяться за оружие, и объявить сим во всенародное сведение, что Нами объявлена война против ныне царствующего Царя Русского. Почему всякое судоходство, все торговые и почтовые сношения, и всякая другая корреспонденция, как бы ни называлась, под какой бы то ни было формой, с Российской Империей, всеми новыми губерниями Русского государства, а также подвластными ему портами, городами и местечками, под опасением смертной казни, с нынешнего числа строжайше запрещается.