История Финляндии. Время Елизаветы Петровны

По своему воспитанию и образованию Елизавета являлась совершенно обыкновенной женщиной. Жизнь Петра прошла в разъездах и наблюдение за его детьми предоставлено было другим. Более семьи он любил жизнь и Россию. Образование Елизаветы не пошло далее изучения французского языка и танцев. Она ничего не читала и ничем не интересовалась, едва умела писать. Рано пристрастилась к охоте и верховой езде. Много времени уделяла своему туалету.

Принцесса Цербстская (в 1758 г.) так описала императрицу Елизавету: «Она высокого роста; отлично сложена; голова безукоризненна, нос менее безупречен; рот бесподобен: он полон грации, улыбки и кокетства. Два ряда жемчужин виднеются меж красных губ; глаза трогательны, они кажутся черными, в действительности они голубые; они внушают кротость, которой проникнуты. Лоб чрезвычайно приятен; брови черные и волосы естественного пепельного оттенка. Все её лицо благородно, походка красива; она грациозна, говорит хорошо, приятным голосом, движения её решительны. Цвет лица, грудь и руки — невиданные по красоте. Прибавьте к этому природный ум, хитрость и рассудительность, неподражаемую живость, бойкость, остроумие. «Привлекательная улыбка, легко переходившая в шаловливый смех». Испанский посланник герцог де-Лириа называл её красоту сверхъестественной. Мужчины и женщины одинаково находили ее чрезвычайно красивой. Планы блестящих браков — с Людовиком XV, герцогом Шартрским, герцогом Бурбонским и др. — о которых мечтал её отец, один за другим рухнули, её жених Карл Август Голштинский скоро умер. «Рабами её сердца» сделались — гвардеец А. Б. Бутурлин, красавец А. Я. Шубин, известный И. И. Шувалов, «первый дишкантист» А. Г. Разумовский и др. Образ её жизни свидетельствовал о том, что в ней текла кровь отца, что она была «искрой Петра», её религиозность была внешней, сводившейся к строгому исполнению обрядовой стороны. Разнузданная и кипучая натура должна была сдерживаться в царствование Анны Иоанновны и Елизавета стала впадать в род апатии и безразличия. Она казалась всеми покинутой. Апатия сделала ее нерешительной и робкой.

Когда корона доставалась Анне Иоанновне, Елизавета Петровна не пошевельнулась, чтобы протянуть к ней руку. Она жила в деревне, вдали от двора и событий, ничего не искала. Прошли десять неприятных лет, прежде чем она задумалась о своих правах на престол. Все это дало повод Эд. Финчу, пользуясь словами Шекспира, заявить: «она слишком ожирела для заговоров». Корона требовала усилий, даже подвига.

Она жила в переходное время, когда европейская цивилизация, занесенная в Россию, выражалась у большинства в уродливых формах. Особенно сказалась нравственная распущенность на европейский лад. Грубые страсти, скрывавшиеся в полутемных теремах, вырвались теперь наружу. Светские женщины, по свидетельству кн. Щербатова, приискивали себе любовников, считая несовременным оставаться без них. — «Поведение принцессы Елизаветы, — говорит де-Лириа, — с каждым днем все делается хуже и хуже»... Но её поведение было поведением очень многих женщин её времени. Однако упадок в ней нравственных начал не заглушил высших человеческих стремлений. От природы она была даровита, кокетлива, честолюбива и склонна к лени. Но в решительные минуты в ней пробуждалась энергия и твердость духа.

В 1730 г. корона ускользнула из рук Елизаветы. За недостатком чисто русских потомков царствующего дома, при постылых иностранцах, Елизавета сделалась для многих желанной кандидаткой на престол. Трудность водворения её заключалась в её собственных колебаниях и нерешительности. Виднейшие иностранцы — Миних, Остерман и др. — были ей враждебны, исключение составлял один Бирон. И если Елизавета тем не менее решилась добиваться короны, то в убеждении, что среди русского общества, негодовавшего на пришельцев, овладевших русским дворцом, встретит существенную поддержку.