История Финляндии. Время императора Александра I

В начале февраля Кнорринг получил «план для зимней операции» к безотлагательному исполнению. Он стал говорить, что исполнение плана чрезвычайно затруднительно, даже невозможно. Граф Шувалов также находил, что «люди пропадут с голода». — По другой версии, напротив, со стороны вновь назначенных генералов, — как писал Аракчеев, находясь еще в Петербурге, в начале февраля — «возражений не последовало».

Миновала уже половина февраля, а главнокомандующий все бездействовал. Тогда, по совету Коленкура, в Финляндию отправили военного министра Аракчеева. 20 февраля — 4 марта 1809 г. он прибыл в Або и сделал, ряд нужных и энергичных распоряжений. Между прочим он сообщил Барклаю-де-Толли, что 16 марта Государь прибудет в г. Борго, «то я уверен, что вы постараетесь доставить к Нему на сейм шведские трофеи. На сей раз я желал бы быть не министром, а на вашем месте, ибо министров много, а переход через Кваркен Провидение предоставляет одному Барклаю-де-Толли».

Донесения Аракчеева вызвали письмо к нему Государя от 7-го марта 1809 г., в котором, между прочим, читаем: «Друг мой Алексей Андреевич! Я тебя не могу довольно благодарить за все твое усердие и привязанность к себе. Но и моя к тебе не лицемерна, и ежедневно более чувствую всю твою цену. Поведение Кнорринга бесстыдное, и одно твое желание, чтобы я не сердился, удерживает меня вымыть ему голову, как оного он заслуживает ...Я не могу довольно нахвалиться твоею решимостью, и оною ты мне оказал настоящую услугу. Бог да поможет вам и впредь! При сем прилагаю указ на твое имя, удовлетворяющий желанию твоему. — Твой верный друг».

Упомянутый в письме Императора указ заключался в следующих немногих внушительных строках: «Нахожу нужным сим моим указом вверить вам власть неограниченную во всей Финляндии и право представлять сей указ везде, где польза службы оного востребует. С.-Петербург, 7 марта 1809 г. Александр».

Под воздействием Аракчеева план перехода в Швецию стали приводить, наконец, в исполнение. Графу Шувалову, занявшему место Тучкова, надлежало перейти в Швецию через Торнео. Двигаясь на север наши и шведские войска претерпевали всевозможные лишения: стужа и болезни косили ряды храбрых воинов, уцелевших в сражениях. Шведские солдаты и офицеры были одеты почти в лохмотья. Около Торнео авангард ген. Грипенберга сделал укрепления из льда. Некоторые части наших войск имели лыжи, но сильный мороз мешал их употреблению. Граф Шувалов преследовал неприятеля. 35 верст за Торнео он настиг шведский арьергард, но перестрелка была слаба, в виду того, что 27-градусный мороз отнимал возможность владеть оружием. У Каликса Грипенберг получил известие о низложении Короля. В прокламации герцога Карла говорилось о намерении заключить мир. Наступавший граф Шувалов предложил Грипенбергу сдаться. Последний отказался и просил перемирия. Шувалов настаивал на сдаче. Грипенберг созвал военный совет. Офицеры «с самодовольством рассуждали, что исполнили свой долг и что пора, наконец, подумать о самих себе». «Если между вами хоть один пожелает, чтобы я дрался, — заявил Грипенберг, — то я, — черт меня побери, — буду драться. Дрался же я прежде». Водворилось глубокое молчание, и конвенция была решена. Совершеннейшая безнадежность положения шведов среди снежных пустынь и умножившиеся несчастья побудили их, в числе 7 тыс., согласиться на конвенцию в Каликсе и, в силу её, положить оружие, сдать 12 знамен и 22 орудия, возвратить по домам финские войска, коими, по переходе за пределы родины, овладело отчаяние. Каликская капитуляция 13 — 25 марта была главнейшим, событием в области военных действий 1809 г. — Она, несомненно, оказала большое влияние на дальнейший ход кампании.

Граф Павел Андреевич Шувалов, которому пришлось занять место начальника северного отряда, был воспитан на французский манер, как барич того времени. Он известен как человек добродушный, благородный и храбрый; он был любимцем Императора и до утонченности внимателен. Обстоятельства благоприятствовали графу Шувалову: с одной стороны ленсман весьма своевременно таинственно объявил ему известие о низложении Густава IV Адольфа, а с другой шведы, узнав о переходе Барклая-де-Толли через Кваркен, вынуждены были вступить в переговоры.