История Финляндии. Время Петра Великого

Бросив перчатку Швеции, он весьма последовательно шел к традиционной цели Московии — к Балтийскому морю, к окну в Европу, к древним владениям новгородцев. В мае 1700 г., готовясь к походу, Петр писал Б. Шереметеву: «Полно отговариваться, пора делать; воистину и мы не под лапу, но в самый рот неприятелю идем, однакож за помощью Божиею не боимся». В поход Петр двинулся смело, но кончился он для него весьма печально.

6 октября Карл высадился у Пернова и предполагал освободить Ригу, которая храбро отбивала саксонцев. Часть войск коменданта Эрика Дальберга состояла из финнов. Узнав о том, что армия Августа прекратила осаду Риги, король двинулся к Нарве, которую окружили русские войска, вступившие в Ингерманландию под начальством кн. Трубецкого. У Карла было всего 5300 чел. пехоты и 3130 кавалерии (по другим сведениям численность его армии доходила до 12 тыс.); гарнизон Нарвы не превышал (1800) чел. Комендантом крепости был полковник Рудольф Геннинг Горн.

У русских под Нарвой было сосредоточено более 100 орудий и 33.967 чел. и они были разбиты на голову 19 ноября 1700 г.Шведы произвели смелый блестящий набег! Мужество их сказалось здесь в полной красе. Король был неустрашим: под ним убили лошадь, в пылу схватки он потерял с одной ноги сапог. «Горсть наших праотцев одержала одну из совершеннейших побед, занесенных на страницы военной истории», — писал король Оскар II. «Трофеи были столь же многочисленны, сколь почетны; весть о победе разнеслась широко и слава её стала вечна».

Вслед за этим названный коронованный писатель признает, что русские силы были недостаточно обучены и не вполне организованы; вторая линия боевого порядка оказалась дурно расположенной; метель скрыла от русских наступление двух неприятельских колонн и т. п. Действительно, войска Петра состояли из недисциплинированных новобранцев, не умевших ни обращаться с оружием, ни стрелять в цель, а вся кавалерия «весьма нерегулярна была». Артиллерия оказалась в самом жалком состоянии; из мортир можно было стрелять только камнями; при несоответствии бомб калибру орудий, лафеты под пушками ломались; пороху было недостаточно; лошади падали от бескормицы, а для людей не имелось надлежащей медицинской помощи. При таких условиях Карл не без основания мог заявить: «шведам ли бояться московских мужиков». Некому было одушевить русского солдата, подать ему пример, так как нашими войсками командовал Карл Евгений герцог де-Круа, артиллерией заведовал саксонский генерал Аллар; восьмью полками левого крыла распоряжался генерал Вейде, т. е. все иностранцы, коим солдаты не доверяли. Ко всему этому при приближении Карла к Нарве, Царь, вместе с фельдмаршалом Головиным и сержантом Меншиковым (18 ноября), «пошел от армии в Новгород для того, чтобы идущие достальные полки побудить к скорейшему приходу под Нарву, а особливо, чтобы иметь свидание с королем Польским».

Карл XII

Лучше других оценил Нарвское дело сам Петр. В «Журнале или поденной записке» читаем: «И так шведы над нашим войском викторию получили, что есть бесспорно; но надлежит разуметь, над каким войском оную учинили, ибо только один старый полк Лефортовский был; два полка гвардии только были в двух атаках у Азова, полевых боев, а наипаче с регулярными войсками, никогда не видали прочие полки, кроме некоторых полковников... самые были рекруты. К тому-ж за поздним временем великий голод был; понеже за великими грязьми провианта привозить было не возможно, и единым словом сказать, все то дело яко младенческое играние было: а искусства ниже вида; то какое удивление такому старому, обученному и практикованному войску над такими неискусными сыскать викторию».

После Нарвы наши полки «в конфузии в свои границы пошли».

Все-таки, нелегко было пережить этот удар. Но тут-то и сказалась крепость характера Петра. «Неудача — проба гения». Было над чем задуматься... Войска не оказалось, доверие к собственным силам было подорвано, убеждение в непобедимости шведской армии укоренилось в народе. А затем, легко себе представить, как приняли весть о Нарве во всех государствах и как отнеслось к Карлу и Петру общественное мнение заграницей. Карл заслужил удивление Европы. Петра печать Запада старалась уронить в глазах своих читателей. К русским представителям при иностранных державах стали относиться с высокомерным пренебрежением. Лейбниц, а вместе с ним, вероятно, и многие другие выражали надежду, что Карл XII овладеет Московией вплоть до реки Амура. Но Петр не пал духом...