История Франции

Будучи деятельным человеком, неутомимым борцом за веротерпимость, адептом антиклерикального просвещенного абсолютизма, Вольтер вовсе не был, так же как и Монтескьё, революционером, пусть его идеи и подрывали основы установленного государственного порядка, а сам он провозглашался отцом гражданских свобод. Как и его единомышленник Д’Аламбер, он полагал, что стране требуется «не реформа общественных институтов, а изменение направления их деятельности — против Церкви и в соответствии с идеями Просвещения». Этому реформизму противостояли радикальные идеи Руссо, ставшего благодаря созданию трактата «Об общественном договоре» отцом французской демократической мысли, а также поборником власти народа.

В то время как Монтескьё и Вольтер олицетворяли роялистское течение, которое не ставило под сомнение сам институт монархической власти (при этом Вольтер придерживался деизма, но не был антихристианином, а Руссо проводил республиканские идеи), существовало еще одно течение, имевшее более радикальный, эгалитарный, пантеистический и материалистический характер и некоторым образом связанное с масонством. Оно унаследовало от Декарта его критический дух, а от Спинозы отождествление Бога с природой, и особенно критику религиозных обрядов и монархии — этого «искусства обмана людей, которых лишь страх заставляет подчиняться власти». Представители этого зародившегося в Нидерландах и Англии течения создали злобный памфлет «Договор трех лжецов», в котором порицанию подверглись Моисей, Иисус и Магомет. Также в нем предлагалось заменить религию, основанную на страхе, религией, основанной на знании. Эти же идеи, которые можно найти у Гольбаха, стали основой целого интеллектуального течения во время Французской революции и в последующий период.

Если военные поражения французов заставили их задуматься о превосходстве английской модели государственного устройства, то Война за независимость в Северной Америке (1775–1783), итогом которой стало образование Соединенных Штатов Америки, что рассматривалось французами как реванш, вызвала восторженное отношение к американской Конституции и сопутствовавшему ей Биллю о правах. Эта война, которая в то же время представляла собой революцию, и создание Соединенных Штатов придали новую силу республиканским идеям и стали источником целой программы действий, таких, как создание комитетов общественной безопасности и комитетов общественного спасения.

Сторонниками этих идей были маркиз де Кондорсе, маркиз де Лафайет и другие, боровшиеся, подобно Вольтеру, за веротерпимость и, подобно Тюрго, за отмену барщины и экономические права. Став одной из символических фигур Просвещения и преемником философов той эпохи, Кондорсе окончательно утвердил стремление ученых и писателей того времени формировать общественное мнение. Он, даже в большей степени, чем Монтескьё, олицетворял собой сближение научного опыта и практики государственных реформ.

Так что все эти писатели и философы предреволюционной эпохи вовсе не являясь предвестниками грядущих перемен, поскольку стремились не перевернуть или защитить устоявшееся общественное устройство, а лишь модернизировать и реформировать его; они придерживались взглядов, которые так или иначе проникли в верхние слои французского общества в тот момент, когда разразился кризис, прежде всего финансовый, — он выразился в появлении дефицита бюджета и угрозы государственного банкротства. Затем всплыл институциональный аспект кризиса, когда король был вынужден созвать Генеральные штаты, а Учредительное собрание выработало Конституцию Франции.

Но наряду с этими возвышенными идеями, вдохновившими «революционеров» 1789 г., существовали и другие, сыгравшие не менее разрушительную роль. Источником их являлись наводнившие французский книжный рынок пасквили и скандальные памфлеты, метившие то в любовниц Людовика XV, то в погрязшее в разврате духовенство. Их авторы — писатели-неудачники или люди, разочаровавшиеся в жизни, — примешивали к своим собственным смутным желаниям самые возвышенные чаяния французской элиты.