История Франции

Но все эти примеры несущественны: Бонапарт был молодым, зато Жорес был не более молод, чем Цезарь или Ленин. Они и неубедительны, потому что молодые люди не выступали от своего лица. Их численность принималась во внимание лишь во вторую очередь, даже если они объединялись под знаменем молодости, которое было залогом обновления; так, в XIX и затем в XX в. существовали младотурки, объединение «Молодая Ирландия», «Рабоче-христианская молодежь» и т. д.

Как массовый феномен, молодежь, которая повсеместно рассматривается как возрастная группа людей от девятнадцати до двадцати девяти лет, достигла численного максимума в Германии в 1933 г., в Египте в 1919 г. и затем в 1946–1952 гг. — т. е., в самые судьбоносные моменты истории этих стран. Тем не менее эти примеры не свидетельствуют об особой роли молодежи, так как окружавший ее кризис касался и взрослых, будь то безработица, возмущение против иностранной оккупации или что-то другое. В данных обстоятельствах, как и во время больших исторических потрясений, молодежь могла быть более активной, чем остальное население, особенно когда она мобилизовалась во время войны, но ее специфика оставалась вторичной. Коммунистическая, гитлеровская, католическая молодежь существовала лишь постольку, поскольку существовали коммунисты, католики, гитлеровцы и другие активисты.

Появление в середине 60-х годов мятежа, специфически связанного с определенной возрастной группой, стало новым явлением. По отношению к количеству взрослых и детей молодежь преобладала в нескольких странах, среди которых Япония (64 процента по отношению к взрослому населению), США (45), Франция (44), Италия (44), Великобритания (42 процента). Именно в этих государствах молодежные движения были самыми яркими и самыми яростными. Появление сразу большого количества людей на рынке труда, несомненно, само по себе создавало проблему. Но безработица являлась лишь поводом для социального взрыва, так как дискомфорт ощущался ими еще до выхода в самостоятельную жизнь. Еще в университете, даже в старшей школе молодежь развитых стран становилась политизированной и начинала ставить под сомнение принципы функционирования общества. В 1967 г. в Страсбурге была опубликована брошюра Интернационала ситуационистов под названием «О нищете в студенческих кругах». В ней изобличалось положение «слоя общества, становящегося все более массовым, будущее которого может заключаться лишь в ниспровержении институтов». Новое положение дел усилило протестное движение и сделало его более сплоченным, чем когда-либо. Во-первых, коллективную идентичность этой возрастной группе — как новым потребителям — создала реклама. Появились адресованные молодежи передачи по радио, как, например, передача «Привет, друзья!». Увеличение количества медийной продукции, благодаря фильмам, телевидению и музыкальным пластинкам, дало им параллельную культуру и другое видение общества. В США этот феномен грянул еще в 50-х годах с выходом в свет фильмов «Дикарь» Ласло Бенедека и «Бунтарь без идеала» Николаса Рея, которые открыли миру актеров Марлона Брандо и Джеймса Дина. Во Франции не высказанное в социальных отношениях раскрывало кино Новой волны, игравшее роль альтернативного учителя, благодаря фильмам Жана Люка Годара, Клода Шаброля и особенно Франсуа Трюффо.

Если кино — в большей степени, чем телевидение, которое смотрели дома, — выступало в роли учителя, то энергетическим центром этого рода контркультуры была музыка, так как только она освобождала тело. Рок-н-ролл благодаря Элвису Пресли и, во Франции, Джонни Холлидею стал главной действующей силой этой революции, пока ему на смену не пришла поп-музыка вместе с «Битлз» и Бобом Диланом. Эта музыка воспевала свободное время, прославляла конец периода принуждений — семьи, школы, работы — и отрыв от действительности, которому способствовали оглушающие динамики, наркотики и другие галлюциногенные субстанции. Музыка собирала огромные толпы на концерты, длившиеся по несколько дней, на которых растворялось различие между народной культурой и культурой элит и на которых встречались молодые люди любого социального происхождения и любой национальности, как на рок-фестивале в Вудстоке (1969).

Благодаря контрацепции, кроме всего прочего, изменились отношения между полами. Эта культурная революция поставила под сомнение как государственные институты, так и войны и жестокость революций: «Посвятить себя революции означало участвовать в папиной революции». Это поколение потребляло все подряд, осуждая при этом общество потребления, оно порицало одновременно и репрессии Пражской весны, и войну во Вьетнаме.