История Франции. С древнейших времен до Версальского договора

Когда-то эти различия возникли потому, что Капетинги, подчиняя соседние земли, проявляли мудрость и не ломали местные обычаи, когда их собственная власть еще только набирала силу. Но и через много лет после того, как исчезли все причины для такой мягкости, правительство сохраняло старые системы по инерции, а вельможи, которым эти системы были выгодны, поддерживали их своим влиянием. Жители многих округов гордились таможенными заставами, которые отделяли их от соседей, хотя таможни и причиняли им вред. Даже в 1789 г. эти люди старались сохранить свою провинциальную изолированность. Мирабо сказал об этом с изумительной точностью: Франция до революции была «скоплением отделенных один от другого народов, из которого не складывалось единое целое».

Законы не только были сложными и запутанными, их применение также было далеко не идеальным. Еще сохранялось много остатков старого средневекового «правосудия сеньора».

В большинстве деревень дела о мелких преступлениях и мелкие жалобы рассматривал судья, назначенный владельцем этих мест, их бывшим феодальным властителем. Однако во всех важных случаях этот судья был обязан обращаться в королевские суды. Поэтому на практике единственным результатом работы феодальных судов были задержки при вынесении окончательного приговора и дополнительные поборы для ничего не значащего помещичьего судьи. Когда же дело оказывалось в королевских судах, оно попадало в целую сеть судебных инстанций. Обычные верховные судьи назывались «президентами». Их было около ста, и люди жаловались, что их слишком мало, а потому президенты не успевают заниматься всеми судебными делами в королевстве, отчего во всех судебных разбирательствах происходят мучительные задержки. Над президентами стояли парламенты. Самым почитаемым и уважаемым из них был парижский парламент, но на самом деле он был Верховным судом лишь примерно для одной трети Франции. Существовало еще двенадцать парламентов, каждый для одной провинции, нескольких провинций или какой-то части королевства. Их уважали меньше, чем парижский, но они ему не подчинялись. Если была более высокая юрисдикция, ее могли иметь только непосредственно Королевские советы.

Все высшие судебные чиновники занимали свои должности на основании, которое современному человеку покажется невероятным или даже дьявольским. Должность либо передавалась по наследству (например, от отца-судьи сыну), либо просто покупалась, то есть тот, кто занимал должность, продавал ее другому желающему. Правда, в то время выставлялись на продажу очень многие высокие правительственные должности[139]. Но и соблюдались некоторые необходимые предосторожности, чтобы совершенно неподходящие люди не оказались на должностях, исполняя которые они привели бы короля к катастрофе. Но все же остается фактом, что при «абсолютной королевской власти» король не мог помешать, чтобы высокая судебная должность переходила от одного владельца к другому, как деревенский дом. Был еще один ряд причудливых обычаев, согласно которым стороны судебного разбирательства должны были подносить подарки своим судьям. Полагалось только, чтобы эти дары были одинаковыми по стоимости у обеих сторон.

Как и можно было ожидать, метолы ведения дел в таких судах часто бывали просто омерзительными. Уголовное право было ужасно суровым. Палач вешал виновных за многие «преступления», которые сегодня были бы наказаны небольшим штрафом. Кара за нарушение права охоты была почти такой же, как наказание за поджог или убийство. В 1789 г. прозвучала жалоба, что «жизнь кролика приравнивают к жизни человека». Пытка при допросах была нормой. В 1780 г. в результате крупной реформы были прекращены «приготовительные» пытки подозреваемых до осуждения, но до 1789 г. заботливо сохранялся «предварительный допрос», то есть пытка на дыбе уже осужденных преступников перед их казнью с целью вырвать у этих несчастных сведения о сообщниках. Закованные в цепи трупы на виселице и клюющие их вороны-падальщицы были привычным ужасным зрелищем во всех частях Франции. Приговор к каторге (которая была настоящей смертью заживо) был лишь притворной видимостью милосердия[140]. За самые тяжелые преступления виновных колесовали, волочили по земле, привязав к конскому хвосту, четвертовали и карали всеми остальными утонченно жестокими наказаниями, которые сохранились после воистину «темных» Средних веков.

Слабым местом всего этого странного и дурного государственного устройства была финансовая система. Нельзя забывать, что непосредственной причиной гибели абсолютной монархии было то, что наместник Бога не мог заплатить свои собственные, самые обязательные для уплаты долги. Если бы король Франции остался платежеспособным, возможно, его старая система правления просуществовала бы еще несколько лет.