История Франции. С древнейших времен до Версальского договора

Многие из тех, кто сверг Робеспьера, были так же безжалостны и неразборчивы в средствах, как их враг. Но они приобрели огромную популярность как люди, которые (так казалось французам) остановили террор, и не могли поставить под угрозу свое новое положение, возобновив казни. Конвент, который так долго был запуган, снова обеспечил себе свободу действий. Выжившие депутаты-жирондисты вернулись из изгнания. Якобинский клуб был закрыт. Те члены Революционного трибунала, которые особенно сильно злоупотребляли своей судейской властью, сами были казнены. Очень многие политические заключенные были выпущены на свободу, а остальные могли уже не опасаться смерти без честного суда. Франция, и особенно Париж, очнулась от тяготевшего над ней кошмара. Это было не просто возвращение к умеренности в политике республики. Французы даже были не против монархии, в особенности потому, что верили в возможность вернуть королей назад на таких условиях, которые обеспечат сохранение великих свобод, завоеванных в 1789 г. Правда, роялистов ослабило известие о том, что в 1795 г. несчастный дофин, сын Людовика XVI (хрупкий мальчик, которого лишили родителей и не дали ему достойных опекунов), умер в тюрьме, очевидно из-за небрежности или чего-то худшего со стороны его грубых тюремщиков[181]. Наследником престола Бурбонов теперь был брат покойного короля, граф Прованский, известный реакционер, находившийся в изгнании. Однако роялистские настроения усиливались. Парижские буржуа снова почувствовали себя уверенно и теперь поддерживали реакцию.

В 1795 г. даже было восстание роялистов, и оно было близко к успеху.

В 1793 г. Конвент принял ультрадемократическую конституцию, в которой сильно ощущалось влияние якобинских взглядов. Однако она не вступила в силу, а как только Робеспьер был свергнут, она была вообще отвергнута. В 1795 г. депутаты написали другую конституцию, которая была честной, но не вполне успешной попыткой избежать ошибок 1791 г. и создать республиканскую власть, которая будет далека и от крайнего радикализма, и от монархии. В этом документе был очень нужный французам список обязанностей и прав граждан, но в нем было и одно спорное положение: депутаты попытались лишить низы общества избирательного права и допустили до голосования только мужчин, которые прожили год на одном месте и платили налоги. Граждане, отвечавшие этим признакам, избирали выборщиков, а те избирали членов Законодательного собрания, которое состояло из двух палат. Одна палата называлась Совет пятисот и предлагала законы на рассмотрение, а другая палата, Совет старейшин (в нее входили двести пятьдесят депутатов, дольше работавших в собрании), проверяла и утверждала эти проекты. Исполнительную власть Конвент отдал в руки не президенту и не королю, а комиссии из пяти «директоров». Они контролировали министров, дипломатию, армию и гражданских чиновников. Советы должны были выбирать этих директоров сроком на пять лет, и каждый год один директор уходил в отставку[182]. Три директора могли говорить от имени всей комиссии. Творцы новой конституции надеялись, что такая исполнительная власть будет прочной и позволит не опасаться диктатуры.

В действительности эта система была слишком искусственной, чтобы хорошо работать даже в мирное время и с дружественным послушным народом. Но Конвент к тому же принял постановление, которое обязательно должно было сделать новую схему непопулярной. Депутаты Конвента, в особенности те, кто голосовал за смерть Людовика XVI, до ужаса боялись, что выборы дадут роялистам большинство в новых законодательных палатах. А это было весьма вероятно: так сильны были отвращение французов к террору и желание начать жить мирно после смуты предыдущих лет.

Поэтому Конвент, защищая себя, постановил, что две трети новых законодателей должны быть выбраны из числа членов уходящего Конвента. Так депутаты могли быть уверены, что роялисты по крайней мере еще несколько лет будут не более чем меньшинством.

Респектабельные парижане, к этому времени уже полностью взявшие верх над якобинскими низами, пришли в ярость из-за этой явной попытки ненавистных радикалов продлить свою власть, сменив ее облик. Национальная гвардия была реорганизована и теперь подчинялась реакционерам. Но 5 октября 1795 г. (13 вандемьера) примерно 40 тысяч вооруженных роялистов пошли маршем на здание Конвента, чтобы попытаться силой сменить правительство способом, которому их хорошо научили Дантон и Марат.