История Франции. С древнейших времен до Версальского договора

В апреле со стороны врага прилетел еще один порыв горячего ветра; на этот раз он ударил по британцам во Фландрии. Именно тогда маршал Хейг сказал своим соотечественникам-британцам, что «они сражались, прижатые спиной к стене», то есть в трудном и почти безвыходном положении. Западный фронт снова пошатнулся и даже был прорван, но снова атака была остановлена, и снова натиск врага остановили французские дивизии, присланные на помощь своим союзникам. В конце мая немцы, оставив англичан восстанавливать силы, бросили тысячи своих солдат на участок фронта Эны между Реймсом и Суасоном. Какие-то младшие по должности французские генералы совершили где-то несколько грубых ошибок, и тевтоны неожиданно добились большого преимущества. Они переправились через реку Вель, захватили Суасон и снова омыли свои мечи в Марне. Снова, как в 1914 г., местные жители уходили от захватчиков. На дорогах появились беженцы, старики и старухи, и запряженные быками телеги с их домашней утварью.

Неудивительно, что в Париже, возможно, дрожали от испуга многие из тех, кто до сих пор не терял веру. Они пережили четыре года тяжелых мучений, а теперь немцы, вероятно, не просто будут иногда выпускать снаряды из нескольких нелепых на вид дальнобойных пушек. Они смогут разбить столицу в пыль всей своей тяжелой артиллерией! И что удивительного в том, что из своих углов, закоулков и укрытий выползла вся отвратительная стая большевиков-социалистов, сторонников Боло и Кайо и пацифистов. Все они начали шептать людям в уши: «Заключайте мир! Зачем продолжать бесполезно проливать реки крови? Спасайте Париж! Заключайте мир!» И французы знали, что в Британии и Америке профессиональные пацифисты, социалисты и деликатные «либералы» громче, чем когда-либо, говорили о том «договорном мире», заключить который означало продать Францию Тевтонии.

И вот 4 июня 1918 г. произошло решающее сражение с наступавшими немцами у Шато-Тьерри. Был бы враг остановлен без помощи американских полков, брошенных в бушующую, беспорядочную стихию боя? Об этом беспристрастная история умалчивает. Если американская помощь была необходима французам в эти дни бедствия, то разве, помогая, они не возвращали с большими процентами ту помощь, которую Лафайет и остальные молодые смельчаки из Бурбонской Франции принесли из-за моря боровшейся молодой республике за сто сорок один год до этого? А 5 июня исход кровавой битвы еще был неясен, ответственные чиновники обсуждали вопрос о новом переезде правительства в Бордо, а управляющие крупными военными заводами размышляли над тем, как и куда они смогут перевезти свое важнейшее оборудование, и мир спрашивал: «Если Париж падет, сможет ли война продолжаться?» Но Клемансо в это время вставал со своего места в палате депутатов, чтобы бросить вызов ворчанью депутатов-социалистов и трусливым вопросам, которыми они его осыпали.

«Я сказал вам с самого начала [когда вступал в должность], что нам придется пережить трудные и суровые времена и жестокие часы. Эти времена наступают, и есть лишь один вопрос: сможем ли мы их выдержать? [Из-за отступничества России] против нас брошен еще миллион германских солдат. Четыре года наши войска тратят свои силы. Линия войск, защищающая наш фронт, становится все тоньше. Сегодня эти [наши] солдаты ведут бой. Они сражались один против пяти и не спали три или четыре дня подряд…

В эту минуту они ведут самый тяжелый бой этой войны с таким героизмом, что я не могу найти слов для его описания. …Я знаю нескольких людей, которые совершили героические подвиги, как, например, те бретонцы, которые всю ночь были в окружении в лесу, а на следующий день сумели послать с почтовым голубем записку, где было сказано: «Вы можете прийти и найти нас. Мы продержимся еще полдня». Из таких людей состоит наша родина, они поддерживают ее существование и продлевают жизнь этой родины, без которой невозможны никакие реформы. Они умирают за идеал, за историю, самую выдающуюся из историй всех цивилизованных народов…

Перед вами – правительство, которое, как я вам сказал, приняло власть не для того, чтобы признать поражение. Пока мы здесь, французы будут оборонять родину до смерти и будут применяться все средства для того, чтобы добиться успеха. «Мы никогда не отступим!» – это приказ правительства. Мы не отступим никогда, ни в какой момент…

Народ Франции выполнил свою задачу. А те, кто пал, пали не напрасно, потому что они сделали историю Франции великой. Живым осталось завершить величественный труд мертвых».

После этого палата подавляющим большинством голосов проголосовала за поддержку правительства Клемансо и этим привела в замешательство пацифистов.