История Франции. С древнейших времен до Версальского договора

В эти дни говорили, что президент Пуанкаре, когда его спросили, будет ли захват столицы означать конец войны, ответил: «Мы будем сражаться перед Парижем, в Париже и за Парижем». В эти дни Клемансо, по некоторым сведениям, сказал, что войну выиграет тот вождь, который сможет сохранить присутствие духа на пятнадцать минут дольше, чем его противник, и добавил: «Я собираюсь сохранить присутствие духа». В продолжение всех этих дней некоторые самозваные английские и американские «либералы», к своему стыду, настаивали на том, чтобы Франция дала миру мир отказом от своих претензий на Эльзас – Лотарингию. Но люди Третьей республики не смягчали свое требование исправить вред, причиненный в 1871 г., и заявляли, что не уступят Германии в деле, где речь идет «не только о цене победы, но о восстановлении права»[332].

К 11 июня стало очевидно, что продвижение тевтонов вниз по течению Марны пока остановлено. Другие их попытки приблизиться к Парижу с севера были почти безуспешны. Итак, военачальники, премьер-министры и короли в течение долгого месяца напряженно ждали, пока Людендорф сгруппирует свой миллион человеческих единиц для следующего большого наступления; а Фош, который в своих опубликованных большим тиражом теоретических сочинениях был за постоянное наступление и жаркие бои, теперь, казалось, покорно ждал нового удара германской кувалды.

И вот 15 июля произошло то, чего ожидали. Германцы пошли в наступление на фронте длиной 60 миль от Шато-Тьерри на восток до Аргонского леса. Это был еще один из тех ударов гигантского тарана, которые прусское Верховное командование так хорошо умело организовывать. Но на Марне нападающим едва удалось перебросить несколько полков на другой берег, несмотря на упорное сопротивление французов и американцев. Дальше к востоку они медленно и с трудом продвинулись вперед лишь около Реймса. Восточнее Реймса они ударились головами о стену огня и отступили, полностью разгромленные. К ночи 17-го числа они понесли ужасные потери, но едва продвинулись вперед на 1 фут из тех 38 миль, которые еще отделяли их от Парижа. Будь Людендорф действительно мудрым человеком, он бы сообщил своему императору, что нужно начинать переговоры о мире. Он полностью утратил численное преимущество, которое получил благодаря отступничеству России, и не мог надеяться, что организует новое, более грозное наступление[333].

А 18 июля 1918 г. Фош бросил франко-американскую армию против фланга немецких позиций от Шато-Тьерри к северу до Суасона.

Людендорф явно не учитывал в своих расчетах возможность мощного контрудара, применения в наступлении необстрелянных американских солдат и разрешения другим американским частям заменить в резерве французских ветеранов. На значительном участке немецкий фронт просто рассыпался. Когда ценой больших усилий немцы начали стабилизировать его возле рек Эна и Вель, Фош бросил против них реорганизованные в Пикардии английские части (это было 8 августа). С первой июльской атаки три месяца и двадцать четыре дня армии Фоша вели победное наступление. Немцам не удалось нанести ни одного контрудара, который бы дал им хотя бы временный успех. Когда это наступление закончилось, война закончилась тоже.

В ночь 7 ноября 1918 г. возле Ла-Шапели на дороге в Сен-Кантен немецкий трубач подошел к французским позициям и сыграл сигнал «переговоры». За его спиной стояли автомобили с белыми флагами. В них находились делегаты, присланные правительством Германии просить о перемирии маршала Фоша, генералиссимуса государств, объединившихся в союз против Тевтонии. Они встретились с французским военачальником в его штабном вагоне в Ретонде, в 9 часов утра 8 ноября. В этом вагоне он прочел им условия, на которых враги Германии соглашались прекратить кровопролитие. Понадобилось немало времени, чтобы сообщить их в немецкий Генеральный штаб, находившийся в Бельгии, в городе Спа. Однако военное положение тевтонов было таким тяжелым, что они не могли позволить себе спорить из-за мелких подробностей. В 5 часов утра (по парижскому времени) 11 ноября перемирие было подписано. В 11 часов утра артиллерийские орудия, непрерывно гремевшие на Западном фронте более четырех лет и трех месяцев, замолчали: их огонь больше не был нужен.

И в Париже, и в самой маленькой коммуне мужчины, женщины и дети танцевали на улицах. В сенате и в палате депутатов ораторы величавыми фразами предлагали проголосовать за то, что Жорж Клемансо и Фердинанд Фош «имеют большие заслуги перед нацией». В условия перемирия был включен пункт о том, что «захваченная область» Эльзас – Лотарингия должна быть покинута немцами в течение четырнадцати дней.

В Страсбурге нетерпеливые женщины, плача от радости, сшивали из красного, белого и синего лоскутов трехцветный французский флаг.