История Франции в раннее Средневековье

Бедность документов от второй половины III века обусловливает серьезный пробел в истории провинциальных собраний или сеймов. Она снова может быть прослежена только от эпохи Константина до последних времен римского владычества среди нашествий и перед лицом первых варварских государств.

Между тем в промежутке их лицо изменилось. Торжествующее христианство отняло у них религиозный мотив. Оно уничтожило культ императора, запретило жертвы, разрушило алтари Рима и Августа. Лионский алтарь уже не существовал в V веке. В эту эпоху на его месте стоял храм св. Петра. Вероятно, он исчез значительно раньше. Во всяком случае, служение, связанное с ним, давно прекратилось. В провинциях и в муниципиях от исчезнувшего культа сохранилось только звание sacerdos. Но от прежней реальной должности остался лишь пустой титул, причем и из него выбросили имя бога, которому служил прежде жрец; он превратился просто в Sacerdos provinciae (жреца провинции) и не именовался больше жрецом Августа и Рима. Его функции заключались в организации игр, которые церковь терпела, хотя и осуждала, и в заведовании имуществом храма — до того момента, когда оно, как и храм, будут конфискованы окончательно.

Провинциальные собрания, став исключительно политическими, изменились в составе. К представителям муниципальных курий данной области — principales (принципалы)[177] — присоединились все honorati провинции, т. е. все, кто прошел все ступени муниципальной и имперской службы, дававшие в конце концов доступ в ряды имперской сенатской знати. На первом месте стоят те, кто действительно выполнял эти функции; затем те, за кем они числились фиктивно. Все они могут, не присутствуя сами в собрании, посылать на свое место уполномоченных, называемых прокураторами. Самые важные из них — экс-префекты никогда и не утруждали себя поездками II, чтобы узнать их мнения, являлись к ним. Провинциальное собрание, в конце концов, не меньше, чем прежде, представляет провинцию и может знать и защищать интересы населения. Председательство не принадлежит sacerdosy, а поручается, вероятно, по избранию одному из членов. Губернатор присутствует при обсуждении с правом вмешательства.

Благосклонное отношение императорского правительства к этим собраниям, кажется, стало еще определеннее с того времени, как секуляризовавшись, они утратили свой характер как бы частных ассоциаций, и могли официально быть причислены к важным государственным коллегиальным учреждениям.

Их жизнь направлялась императорскими указами. Таких указов сохранилось немало. Они составлены в весьма либеральном тоне и делают честь издавшим их императорам. Конечно, они не дают им прав concilia (совета) и не разрешают им ничего вне пределов права петиций, но они стремятся обеспечить их сотрудничество с центральной властью и поощряют всячески их работу, привлекают их к участию в вопросах фиска, администрации, частного права, принимают их ходатайства не только по поводу деятельности губернатора, но и по поводу общеимперской политики. Они заботятся о том, чтобы их обсуждения не стеснялись местными чиновниками и не скрывались от верховной власти. Они дают делегатам, посылаемым к императору с докладом о результатах их совещаний, все удобные средства сообщения и возможность легкого доступа. Их сессии остались периодическими — по-видимому, ежегодными, но можно было созвать и экстренное собрание путем петиций от имени провинции (т. е. от членов собрания), направленной к префекту. Он имел инструкцию не препятствовать собранию и назначал для него срок и место.

Представляется странным, почему влияние подобного учреждения свелось к ограничению отдельных злоупотреблений и оказалось бессильным перед главным злом, подтачивавшим Империю. Причина этого кроется в равнодушии населения, отвычке его от общественной жизни. Оружие, вложенное в его руки, оставалось неиспользованным, и рвение его приходилось подстрекать. II, однако, не одно население виновато в этой пассивности. Между ними и верховной властью стояло слишком много посредников, заинтересованных в том, чтобы скрывать истину. В этой промежуточной толще глохли вопли одних и добрые порывы других. Естественно, что в таких условиях управляемые воздерживались от компрометирующих жалоб и ограничивались банальными формулами официальной лести.

Число провинциальных собраний увеличилось вместе с числом провинций. Вероятно, каждая имела свое собрание (для большинства мы не имеем данных). Для Галлии есть только косвенные указания на существование трех собраний: 1) в 359 г. Нарбоннская провинция ведет процесс против губернатора — очевидно, от имени собрания[178]; 2) надпись в стихах V в., открытая в Валентине (верхняя долина Гаронны) дает указание на собрание в Новемпопулании[179]; 3) в одном письме Сидония Аполлинария упоминается о собрании Лионской 1-й[180].