История Франции в раннее Средневековье

Нант был искони настоящей царицей запада. Мы не знаем его величины в это время, но ограда, в которую он замкнулся сжавшись, подобно другим, равняется 1600 с лишним метров, т. е. вдвое больше оград Ренна, Анжера (Юлирмаг), Тура (Цезародун). С древности устье Луары было центром притяжения для кельтской торговли, местом нагрузки едущих в Британию. Питей отметил здесь порт Corbilo (Корбило), единственную значительную гавань Галлии на океане. Но Корбило, место которого мы не можем определить с точностью, был забыт, когда началось процветание Condevincum (Кондевинк) — столицы намнетов. Город занимал выгодную для обороны позицию, на легком возвышении у слияния Луары и Эрдры. Приспособляясь к своему торговому назначению, он должен был спуститься к берегу реки, ввиду островов, разбросанных по ней как бы для облегчения сношений между двумя берегами. Здесь и развился Portus Namnetum (порт намнетов). Нантские судовщики построили в нем на свой счет множество прекрасных памятников, более всего в честь Вулкана, покровителя металлической промышленности. Следует отметить сильно римский характер населения Нанта. Здешние могилы напоминают итальянские, и ономастика их — латинская. Из 18-ти надписей галльское имя попадается только на одной. Это неудивительно в приморском городе, широко открытом влияниям извне.

V. Белгика и две Германии [217]

Между западными частями Лионской и Белгики почти не чувствуется разницы. Только надписи становятся все реже по мере того, как подвигаешься к северу: верный признак того, что романизация теряет в широте и глубине.

Для этой поры совсем не приходится принимать во внимание страны, ныне называемые Фландрией и Брабантом. Это были необитаемые болотистые и лесистые области. Более благоприятный вид представляли нынешние Артуа, Пикардия и Шампань. Здесь главный ресурс населения составляли пастбища. Оно разводило коней для римской армии, баранов для суконных фабрик Арраса и Турнэ. Морины выделывали хорошие полотна.

Главный город ремов — Дурокурт (Реймс) стал столицей провинции. От римского его прошлого сохранился всего один памятник: огромные ворота грубого стиля.

Самым посещаемым портом здесь был Portus Itius (порт Итий) — иначе Гезориак, впоследствии получивший имя Бонония (Булонь). Здесь Цезарь снарядил флот для британской экспедиции. После римского завоевания он стал для севера тем же, чем был Нант и Бордо для центра и юга. Впрочем, Бонония была прежде всего военным портом. Как и Фрежюс, она служила гаванью мощного флота, оберегавшего море и перевозившего отряды, но, не в пример ему, до конца Империи она сохранила свое значение. Британский флот известен нам со времен Клавдия, но, вероятно, он стоял тут и раньше: еще Калигулой был построен на этом берегу колоссальный маяк, простоявший до XVII века.

На востоке и на севере шампанской равнины простиралась холмистая и лесистая страна, известная под именем Арденнского леса. Наряду с Морваном и Вогезами, она более других сохранила отпечаток первоначального варварства. Правда, дороги, шедшие из Реймса в Германию, пересекали ее в разных направлениях, но они тянулись среди пустынь, в тени густых лесов, кое-где только прерываемых полянами. Тщетно мы искали бы настоящего города по всей долине Мааса. Верден в начале III века был только поселением медиоматриков. Ниже, в окрестностях Намюра, начинали попадаться обширные домены, как и во времена предков Карла Великого. От римлян до австразийских франков картина, по-видимому, не изменилась.

Оживление начиналось по мере приближения к Мозеле. В дорожной системе Галлии долина этой реки имела очень большое значение. Вдоль течения Мааса по территории Галлии не шло никакой дороги. Дорога из Реймса в Тонгр только пересекала ее в двух местах и играла второстепенную роль. Долиной Мозеля, наоборот, проходила большая дорога, ведущая из Лиона к Рейну. Тут катилась волна легионов и все, что она увлекала с собой. Этот непрерывный транзит обусловил процветание этой страны, развитие в ней — на короткий период, не повторившийся более в ее истории, — блестящей активной жизни.

Диводур (Мец), на пересечении путей из Л ангра в Трир и из Реймса в Страсбург был первостепенным стратегическим пунктом. На время затемненный значением Трира, он впоследствии вернул себе первенство, став столицей австразийских королей.