История Франции в раннее Средневековье

Знаменитейшая школа каллиграфии находится в Туре. Сам Алкуин устроил там лабораторию переписки и над ее дверьми поместил надпись, увещевающую писцов относиться внимательно к своей работе, не путать слов и знаков препинания. Кроме того, следует отметить каллиграфические школы Меца, Реймса, Сен-Дени, Корбии, Фульды, Санкт-Галлена II, наконец, дворцовую школу. До нас дошли некоторые из создавшихся здесь роскошных библий, евангелий, псалтырей. Из них старейшее — евангелие, списанное Готшалком в 781 году для Карла Великого. Следует отметить еще псалтырь, данную Карлом папе Адриану, евангелие, которое по преданию, найдено было на коленях императора в момент открытия его могилы и хранится в императорской сокровищнице Вены, библии Теодульфа, а из более поздней эпохи библии Карла Лысого. Особенно хороша библия графа Вивиана, выполненная в Туре около 845 года: ее миниатюры представляют историю Адама и Евы, Моисея, получающего заповеди и передающего их народу, Карла Лысого на троне, с двумя воинами, и графа Вивиана, подающего ему книгу. Собственники подобных сокровищ прятали их вместе с реликвиями и приковывали на цепь, чтобы никто не мог их унести.

Карл интересовался и музыкой. Она сводилась в то время к церковной. С VI-гo века в церкви практиковались два рода напевов: римский, установленный Григорием Великим, и галликанский. Во время епископства Хродеганга римская литургия была введена в Мец, и в то же время папа прислал несколько певцов епископу Руанскому. Пипин начал распространять эту реформу на все королевство, и Карл повелел, чтобы все церкви Галлии, согласно воле его отца, усвоили римскую традицию, «чтобы страны, соединенные единством религиозного рвения, были бы связаны единством церковного пения». Адриан прислал ему двух мастеров, Петра и Романа, чтобы исправить местные антифонарии. Один из них поселился в Меце, другой — в Санкт-Галлене. В библиотеке этого монастыря до сих пор показывают григорианский антифонарий, который был принесен туда Романом. Санкт-Галленская школа процветала в особенности в конце IX и в начале X века. Ее славнейшими представителями были Ноткер, Гартман, Радберт и в особенности Тутилон, который, как гласит легенда, был «хорошим оратором, тонким резчиком, музыкантом и поэтом».

V. Заключение

Царствование Карла является одним из величайших царствований, какие только знала история. Образ его вдохновлял славнейших государей Европы в Средние Века и в Новое время, от Оттона III до Наполеона I, от Фридриха Барбароссы до Людовика XIV. Чем заслужил он это преклонение?

Он не был гениальным администратором: он только усовершенствовал приемы управления, существовавшие до него. Он не был великим военным вождем: за исключением одно или двух блестящих подвигов, история его походов бесцветна и однообразна. Чтобы справляться с его врагами, не было нужды в талантах великого стратега или опытного тактика. «Возрождение наук и искусств», которое он вызвал к жизни, осталось явлением искусственным и бледным.

Но он был, как выражается один из его современников, «мужественным борцом, одолевшим саксов и обуздавшим сердца франков и варваров, которых не могло победить римское владычество». В нем жила исключительная, неукротимая энергия. Он был полон сознания своего долга, своих обязанностей, столь сложных и разнообразных, и до конца ревностно выполнял их. Он был серьезный и неутомимый работник, с равной добросовестностью считавший кур в своем птичнике, диктовавший свои капитулярии, учившийся писать, председательствовавший на собраниях и соборах, упорядочивавший пение своей капеллы и ежегодно мчавшийся к какой-нибудь отдаленной границе. Он обладал, несомненно, умом замечательным: твердым, открытым и гибким; он ясно видел большую сложность окружавших его явлений или, по крайней мере, инстинктивно приспособлялся к ней. Он не пытался устанавливать однообразных законов среди народов своей Империи. Новые права рождались, либо родились уже в той эволюции, которая подготовляла феодализм. Он не боролся с ними, он их даже санкционировал. Но он подчинил различные народы единому управлению, управлению графов и посланцев и общим указам. Рождающиеся феодальные привычки были им использованы на служение государству. Он обладал талантом все понять и все примирить, найти modus vivendi между двумя крайностями. Для пороков строя он ищет лекарства и находит его: свободных, но некомпетентных и небрежных людей на суде он заменяет скабинами; выше графов, ненадежных управителей, он ставит посланцев. Его искусная рука вставляет цемент во все щели расседающегося здания.

Наконец он создал для себя известный идеал и верил ему. Он хотел создать из своей Империи моральное единство, великое христианское государство. Это стремление венчает его облик. Его слава обусловлена его могуществом, потому что люди всегда преклоняются пред теми, которые умели повелевать, но его могущество озарено величием каролингской мечты о духовном единении человечества в Imperium Christianum (христианской Империи).