История Франции

8. С 1893 по 1898 г. Францией управляли умеренные министры, и казалось, что Третья республика возобновит буржуазную традицию Гизо и Луи-Филиппа. Ее государственные деятели были выпускниками Политехнического института, Высшей нормальной школы или членами коллегии адвокатов. Двадцать лет существования придают режиму устойчивость, и уже появились богатые республиканские буржуазные семьи, родственники которых проникли во все административные службы. Новые нотабли так мало отличались от предыдущих, что Карно, убитый в 1894 г. анархистом, был заменен на своем посту председателя Казимиром-Перье, внуком реакционного министра Июльской монархии. Это убийство стало кульминацией целой серии покушений анархистов. Напуганная палата депутатов ответила чрезвычайными законами – «преступными законами», как их окрестила оппозиция. Набирала силы социалистическая партия, во главе которой стояли выдающиеся руководители: Жюль Гед, теоретик марксизма, а также Мильеран, Вивиани и Жорес – все трое великолепные ораторы. Уже намечалось колебание маятника, которое надолго станет движущей силой республики. Между левой партией (радикальной, а потом социалистической) и правой (получившей название «Республиканский союз» или «Демократический альянс») располагался оппортунистский центр, который, попеременно склоняясь то вправо, то влево, обеспечивал равновесие режима. Через полгода президент Казимир-Перье подал в отставку, так как считал, что этот пост лишен рычагов воздействия. Казалось, Елисейский дворец становится опасным местом. Мак-Магон и Греви ушли в отставку, а Карно был убит. Феликс Фор (сменивший Казимира-Перье) тоже не собирался оставаться до конца своего семилетнего срока. Но консервативная республика Мелена, Рибо и Аното продолжала идти тем же путем. Франко-российский альянс, который французы приняли с воодушевлением и единодушием, упрочил авторитет правительства. Царя Николая II, прибывшего в Париж с визитом к «дружественному союзному» народу, встретил восторженный прием.

Альфред Дрейфус. Фотография Арона Гершеля. 1890

9. В результате третьего кризиса, случившегося из-за отсутствия у правых политического сознания и потрясшего республику до самого основания, власть перешла к левым элементам. Этим кризисом явилось «дело Дрейфуса», столь знаменитое, что его стали называть просто «дело». Оно началось в 1894 г. и поначалу оставалось всего лишь судебным делом. Бордеро – опись, сопровождающая пересылаемые документы, – найденное в корзине для бумаг немецкого военного атташе Шварцкоппена и доставленное в Бюро военной разведки, явилось якобы доказательством того, что некий офицер Генерального штаба занимается шпионажем. Из-за схожести почерка, а также по причине скрытого антисемитизма подозрения пали на капитана Альфреда Дрейфуса. Он был осужден военным трибуналом, разжалован и сослан на Чертов остров. Семья Дрейфуса, убежденная в его невиновности, продолжала добиваться расследования и в 1897 г. обвинила в авторстве бордеро майора Вальсена-Эстерхази. Полковник Пикар из Бюро разведки также пришел к выводу, что Дрейфус невиновен, и рекомендовал его начальству обнародовать правду. Упрямство, гордость и предубеждения взяли верх над справедливостью и даже над элементарной осторожностью. Полковник Анри не только не допускал возможности невиновности Дрейфуса, но еще и изготовил подложные документы, доказывающие его виновность. Военный трибунал оправдал Эстерхази. Эмиль Золя, написавший и опубликовавший знаменитое письмо «Я обвиняю…», в котором он разоблачал несправедливость, подвергся судебному преследованию и осуждению. Франция разделилась на два лагеря: за и против Дрейфуса, и правые совершили ошибку, примкнув к антидрейфусарам. Они считали, что таким образом защищают армию и Церковь, но, напротив, эта позиция их сильно скомпрометировала. Две лиги – Лига прав человека и Лига французского отечества – окончательно раскололи Францию. Сторонники фактов и здравого смысла, такие как Леметр и Анатоль Франс, Лависс и Рамбо, оказались по разные стороны баррикад. Клемансо и Жорес – радикализм и социализм – из соображений справедливости выступили в защиту Дрейфуса, но очень скоро поняли, какое политическое преимущество можно извлечь из этого дела. Речь шла уже не только о том, чтобы выяснить, виновен или нет офицер, еврей по происхождению, но о том, могут ли армия и правительство, прикрываясь интересами государства, лишать граждан их законных прав.