История французской революции. От первых дней до Директории

Мероприятия эти имели куда большее значение, чем самые красивые речи лучших ораторов конвента. Они внушили пролетариату предместий уверенность в том, что люди, стоящие у кормила правления и руководящие революцией, твердо решились улучшить также положение бедных слоев населения. Дела в Париже находились в крайне печальном положении: в торговле и промышленности царил полный застой и о заработке нечего было думать. Поэтому правительство поступало совершенно справедливо, подавая руку помощи парижскому населению, которое составляло его лучшую опору и которое из-за революции очутилось в самом бедственном положении; нельзя также не одобрить того, что правительство старалось развить в населении политические интересы, сделав посещение собраний секций обязательным. Реакционные историки очень часто сравнивали эти траты конвента на облегчение бедствий народа с требованием «panem et circenses» («хлеба и зрелищ») в Риме. Но эти господа забывали, что Париж находился в исключительных условиях и что древнеримский пролетариат содержался на средства общества, между тем как современное общество само покоится на труде пролетариата.

Конвент и коммуна действовали в то время вполне единодушно, хотя власть коммуны была значительно ослаблена возобновлением деятельности революционных комитетов, «этого чудовища, охватившего Францию 44 000 рук».

Таковы были те основы, на которые опиралась так называемая система ужаса. Получив в свои руки почти неограниченную власть, революционное правительство взяло на. себя ответственность за все свои действия и уничтожило всех своих врагов. Ниже мы увидим, как действовала система террора и как она стала гибельной для страны вследствие своего извращения.

Междоусобицы и политические процессы

Благодаря энергии руководящей власти, конвент в короткое время справился с беспорядками внутри страны. Бордо скоро подчинился и его постигло довольно мягкое наказание. Объясняется это тем, что Талльян, посланный туда в качестве комиссара конвента, познакомился там с дочерью испанского банкира Кабаррю госпожой де Фонтене, которая обворожила его своей красотой и убедила не прибегать к крутым мерам. Она потом вышла за него замуж, и мы будем еще говорить о ней в последующем изложении.

Город Марсель сдался еще в августе, и конвент отправил туда депутата Фрерона, который жестоко отомстил ему за восстание. Несколько сот человек было казнено, сам же город был лишен своего имени: его отныне стали называть «Безымянной общиной».

В Тулоне судьба Марселя вызвала страшную панику, и из боязни перед конвентом город решил отдаться англичанам. Почти все военные суда Франции находились в тулонской гавани, они были выданы англичанам, и английский адмирал Гуд явился в Тулон, провозгласил там восьмилетнего Людовика XVII королем и ввел конституцию 1791 года. Месть конвента за эту измену была ужасна. Но в данный момент борьба велась у Лиона, где собралось много роялистов, защищавшихся с большой отвагой и поразительной ловкостью. Долго Дюбуа-Крансе не мог завладеть городом, и осада тянулась до октября. Но тут явился Кутон с армией в 25 тысяч человек, и после убийственной бомбардировки город должен был сдаться.

По предложению Баррера, конвент жестоко отомстил этому городу, восстание которого поставило республику в крайне опасное положение. Декрет гласил: «Комиссия из пяти депутатов отправится в Лион для того, чтобы захватить и казнить всех контрреволюционеров, поднявших в этом городе оружие против республики. Все жители города будут обезоружены, за исключением тех, которые не приняли участия ввосстании. Город Лион будет разрушен. В целости останутся только дома бедняков, фабричные здания, мастерская, госпитали, школы и общественные здания. Город в будущем не будет больше называться Лионом, а “Освобожденной общиной”. На развалинах города будет воздвигнут памятник с надписью: “Лион боролся против свободы – нет больше Лиона”».

Кутон, Колло д’Эрбуа и Фуше привели этот декрет в исполнение, последовали многочисленные казни и приступили к разрушению города.