История французской революции. От первых дней до Директории

В это критическое время комитет благоденствия предъявлял к генералам необыкновенно строгие требования. Он приказывал им побеждать, а это значило, что в случае поражения им придется отвечать перед революционным трибуналом. Так, генерал Журдан получил теперь приказ освободить Мобеж или умереть. И Журдан, бывший пламенным республиканцем и сражавшийся в Северной Америке под знаменами Вашингтона, взял на себя это опасное поручение. Он двинулся на Мобеж, который в то время осаждали войска принца Кобургского. Генерал Клерфэ пошел навстречу войскам Журдана, и у Ватиньи 15 октября произошел бой, продолжавшийся два дня. Могучий «организатор победы» Карно явился лично на поле битвы. Когда французские колонны начали было отступать, он в пылу воодушевления схватил ружье и повел войска в новую атаку, окончившуюся полной победой. Австрийцы отступили далеко на север, и Журдан, к которому перешло командование всею северной армией, совершенно очистил северную границу от неприятеля.

На войне Богарне не имел счастья. К тому же он вообще не проявлял никаких военных талантов. Отброшенный неприятелем у Ландау, он велел состоявшему под его начальством Моро атаковать пруссаков у Пирмазенса, но потерпел поражение, совершенно потерял голову и был наконец смещен. Впоследствии он был казнен. После этих поражений рейнская армия получила значительные подкрепления, и главнокомандующим ею был назначен молодой Гош, отличившийся в северной армии. Этот 25-летний генерал, в котором Карно угадал гения, был раньше простым конюхом и поступил в гвардию. Самообразованием он значительно развил свои блестящие умственные способности. Волны революции высоко вознесли этого молодого, красивого, богато одаренного пламенного республиканца. Передавая ему командование рейнской армией, комитет благоденствия дал ему следующее приказание: «Ландау или смерть». Гош сделал эти слова паролем в знак того, что он хочет победить или умереть.

К пруссакам, главнокомандующим которых был герцог Брауншвейгский, примкнул старый маршал Вурмзер с корпусом австрийских войск, и молодой республиканский генерал дал 28 ноября обоим ветеранам битву при Кайзерслаутерне. После трехдневного боя он был отброшен с большими потерями, так как союзные войска занимали очень сильную позицию. Но уже 22 декабря Гош атаковал старика Вурмзера у Фрешвайуера и отбросил его к Ваисенбургу, где стояли пруссаки. Через четыре дня Гош напал на пруссаков при Гайсберге близ Вайсенбурга. После кровопролитного сражения пруссаки вынуждены были отступить и направились к Майнцу, между тем как Вурмзер переправился у Шпейера через Рейн. Герцог Брауншвейгский, возмущенный тем, что его побил 25-летний генерал, сложил с себя командование войсками.

В Италии австрийские и сардинские войска вначале действовали очень успешно против Келлермана, командовавшего французскими войсками на этой границе, и принудили его отступить к Лиону. Но вскоре он снова двинулся на них и нанес им у Альбаретского прохода сильное поражение. У испанской границы французов постигла неудача: испанский генерал Рикардов одержал победу в битве под Вильелонгом и оттеснил французов до Бэйона.

Под Тулоном, занятым англо-испанским флотом под начальством адмиралов Гуда и Лангары, стоял с республиканскими войсками старый, но энергичный генерал Дюгомье. Комитет благоденствия приказал взять город еще до конца года. Тулон защищался упорно. Но тут в первый раз выдвинулся тот самый человек, которому суждено было спустя шесть лет видеть у ног своих охваченную теперь революционной бурей Францию. Мы говорим о Наполеоне Бонапарте. 24-летний талант указал, каким образом можно взять Тулон. Он доказал, что Тулон можно взять, только прогнав предварительно из гавани англо-испанский флот, а для того, чтобы можно было успешно обстреливать этот флот, надо направить все силы на взятие форта Эгилетт. Предложение Бонапарта было принято. Форт был взят и французские орудия стали обстреливать неприятельские суда с такой силой, что последние должны были покинуть гавань. При этом адмирал Гуд сжег французский флот, так что из 50 кораблей, стоявших в гавани, осталось в целости только 18. Тулонцев, так сильно опозоривших себя в борьбе против конвента и боявшихся теперь его мести, Гуд оставил без всякой помощи и забрал на свои суда только английский гарнизон, испанские же суда взяли с собой небольшую часть тулонцев. Сцена, разыгравшаяся при этом, была ужасна: в гавани горели суда, англичане отчаливали от берега, сопровождаемые горестным плачем тулонцев, а с высоты форта Бонапарт обстреливал дамбы гавани, на которых толпились массы людей. Вот где взошла звезда того человека, который должен был впоследствии стать наследником революции и военным диктатором Франции. В то время он выдавал себя за террориста и якобинца и был другом Робеспьера-младшего, находившегося в качестве комиссара конвента при армии под Тулоном. Но в голове молодого артиллерийского поручика из Аячио уже тогда носились грандиозные планы.