История французской революции. От первых дней до Директории

23 октября французский генерал Нейвингер появился со своими войсками под стенами старого имперского города Франкфурта-на-Майне. Мещане-филистеры, составлявшие господствующий класс в этом городе, сильно испугались и стали уверять французов в своих дружеских чувствах к ним. Кюстин велел потребовать с них военной контрибуции в один миллион; такая сумма показалась франкфуртцам чрезмерной, и они предложили полмиллиона. Но Кюстин настоял на миллионе и этим навсегда испортил отношения с франкфуртцами. В Германии по поводу этого грабительства поднялся страшный шум, и газеты изобразили дело в сильно преувеличенном виде. Кюстин действительно не сумел завоевать симпатий немцев к французам и их нововведениям. Франкфурт он удержал в своих руках лишь до 12 декабря, так как в этот день на него было произведено нападение со стороны пруссаков, подошедших к городу из Кобленца и успевших уже оправиться после своего несчастного отступления из Шампани, причем к ним присоединился один гессенский корпус. Кюстин оставил во Франкфурте только незначительный отряд, который теперь должен был потерпеть страшное поражение, так как стоявший поблизости Кюстин не пришел к нему на помощь. Пруссаки и гессенцы заняли Франкфурт, а Кюстин, приведший своими высокопарными воззваниями в волнение всю Германию, совершенно потерял голову и отступил обратно к Майнцу. Это поведение его, между прочим, привело его на эшафот.

Приблизительно к этому же времени французский генерал Монтескью отнял у сардинского короля Савойю и Ниццу, которые были присоединены к республике.

Процесс короля

Надзор за королевским семейством был поручен парижской коммуне, т. е., вернее говоря, парижская коммуна из недоверия к жирондистам не выпускала надзора за королевской семьей из своих рук. Роялисты постарались изобразить обращение, которому подвергался Людовик XVI и его семья и Тампле, бесчеловечным и грубым. Но если принять в соображение то чувство ненависти, которое испытывали друг к другу двор и демократия, то на основании имеющихся данных никоим образом нельзя прийти к тому выводу, будто обращение с королем носило какие-нибудь черты грубости и бесчеловечности. Надзор за пленниками стал более строгим лишь с того момента, когда обнаружилось, что роялисты завязали с ними сношения с целью их освобождения. Тампльская башня представляла собой четырехэтажное здание; в каждом этаже находилось по две комнаты и кабинету. Окна были загорожены решетками: вход запирался тяжелыми дверями.

В нижнем этаже помещалась стража, взятая из революционных секций и находившаяся под начальством Сантерра. В первом этаже был помещен король с сыном, во втором – королева с дочерью, а в третьем – принцесса Елизавета. Узникам было разрешено гулять под присмотром в Тампльском саду; днем они могли сообщаться друг с другом без всяких стеснений. На ночь их отделяли друг от друга. Им были предоставлены книги и письменные принадлежности, да и в других вещах им не отказывали. Лишь позже интриги роялистов привели к тому, что пришлось ввести некоторые ограничения. Людовику было до самого конца позволено оставить при себе своего камердинера Клери. Пища узникам давалась хорошая; 13 поваров работало в кухне, вблизи башни. На пропитание королевской семьи коммуна потратила в два месяца свыше 28 000 франков. Королю было передано на разные мелкие расходы 2000 франков; впоследствии ему перестали давать деньги из боязни, как бы он не подкупил кого-нибудь.

За королем хотели иметь наблюдение, и поэтому за ним и его семьей следили очень строго, но никто не хотел его мучить. Если принять во внимание обычное обращение любого правительства с теми людьми, которые являются в его глазах политическими преступниками, если принять в соображение тот факт, как при господстве Людовика XVI обращались с государственными преступниками в Бастилии, Венсенне и других тюрьмах, то нельзя не отметить, что демократический муниципалитет Парижа относился к Людовику XVI и его семье очень предупредительно.

Людовик XVI больше всего возмущался тем, что его, на том основании, что он фактически перестал быть королем, называли теперь по имени основателя его династии Людовиком Капетом и что его караульные позволяли себе курить в тюрьме; кроме того, он жаловался на то, что привратник Роше не обращался с ним достаточно почтительно.

С различных сторон стали уже раздаваться требования, чтобы король был привлечен к суду. Конвент должен был определить, что предпринять по отношению к Людовику XVI. Его можно было или освободить, или оставить в тюрьме, или казнить. За освобождение короля никто не высказывался в конвенте: жирондисты стояли за то, чтобы он был оставлен в тюрьме, а партия Горы требовала казни его.