История Французской революции: пути познания

В подобном случае особую важность приобретает вопрос: как научный руководитель подбирает темы для своих учеников? Мой Учитель Г. С. Кучеренко в начале 1980-х гг. давал нам сюжеты для исследований с прицелом на 200-летний юбилей Французской революции. Это - по - настоящему стратегический подход. Совсем уж идеальный его вариант - это когда научный руководитель определяет для подопечных темы таким образом, чтобы их частные исследования в комплексе дополняли друг друга и позволяли тем самым коллективно решить гораздо более широкую научную проблему, нежели та, что может быть индивидуально осилена в рамках отдельно взятой диссертации. Однако все же гораздо чаще, по моему наблюдению, научными руководителями в выборе тематики студенческих и аспирантских работ движет не стратегический расчет, а обычная любознательность: дают разрабатывать такой сюжет, о котором сами хотели бы знать больше, да не имеют времени или возможности им заняться. Хорошо, если личный интерес руководителя совпадает с новейшими тенденциями историографии, что, к сожалению, случается далеко не всегда...

В начале «нулевых» именно любознательность и побудила меня обратиться к имагологии. Проводя каждый год по несколько недель во Франции, я заметил, что французские СМИ в своих негативных оценках России - а они тогда в связи со Второй чеченской войной звучали постоянно - активно используют набор клише, весьма напоминающий те стереотипные характеристики Российской империи, которые были в ходу еще во время Французской революции. Некоторое представление о последних я в свое время получил из доклада замечательного саратовского историка Сергея Евгеньевича Летчфорда, сделанного в 2001 г. на международной конференции в его университете[525]. Удивление от такой устойчивости стереотипных представлений одних наций о других побудило меня и самому заняться имагологией и направить в то же русло исследования появившихся у меня учеников. Причем встали мы на этот путь еще до того, как имагологические штудии вошли у нас в моду, став к началу 2010-х гг. всеобщим поветрием. Последнее, впрочем, ничуть не удивительно, так как запрос на имагологическую проблематику исследований предъявляет сама жизнь: многие сложности в отношениях между народами начала XXI в. порождены застарелыми стереотипами взаимных представлений, истоки которых коренятся глубоко в истории.

Наша совместная работа над проблемами имагологии, начавшаяся еще в первой половине нулевых годов, в 2010-е гг. увенчалась защитой трех кандидатских диссертаций[526], успешной реализацией российско-французского проекта «Образ врага: взаимные представления французов и русских в 1812 - 1814 гг.», публикацией серии статей у нас в стране и за рубежом[527], трех спецвыпусков «Французского ежегодника» (2010, 2012, 2013), специального номера журнала «Annales historiques de la Révolution françaises» (2012, № 4) и, наконец, вышедших в последние годы монографий[528].

В отличие от описанных в предыдущей главе двух основных для нулевых годов направлений изучения Французской революции эти имагологические изыскания уже не были напрямую связаны с советским прошлым. Если штудии об истории изучения Французской революции в СССР были продиктованы стремлением определить место постсоветской историографии относительно ее предшественницы, а всплеск интереса к политическим «партиям» правее якобинцев во многом был реакцией на «якобиноцентризм» советской историографии, то имагологические исследования 2000 - 2010-х гг. по истории Революции и Наполеоновской империи диктовались исключительно потребностями новой эпохи без какой-либо оглядки на предыдущую. Некоторая преемственность с предшествующей историографической традицией у занятых данной проблематикой авторов прослеживается, пожалуй, лишь в том, что они так же рассматривают эпоху Французской революции в комплексе с периодом Первой империи, как это делал в конце жизни последний из мэтров советской историографии В. Г. Ревуненков[529]. Впрочем, схожий подход характерен и для ряда французских авторов новейших обобщающих трудов[530].

Актуальные запросы наших дней определяют также тематику исследований, ведущихся под руководством автора этих строк в лаборатории «Мир в эпоху Французской революции и Наполеоновских войн» ИВИ РАН, созданной в 2014 г. Одно из главных направлений ее работы - изучение в исторической ретроспективе конфликта либерально - демократической и традиционалистской парадигм, лежащего в основе многих глобальных проблем современности. И хотя лаборатория возникла относительно недавно, результатом ее усилий уже стала публикация ряда работ о сопротивлении революционной экспансии внутри Франции[531] и за ее пределами[532], о взаимоотношениях просвещенных элит и «низов» общества в революционном процессе[533].