История Французской революции: пути познания

Характерна и последующая судьба депутатов - предпринимателей. Из 88 доживших до завершения работы Учредительного собрания (6 умерли еще в 1789 - 1791 гг.) почти треть (28) в дальнейшем серьезно пострадала от революции: 3 обанкротились, 3 были вынуждены эмигрировать, 22 подверглись преследованиям в период Террора (в том числе 4 были казнены, 13 арестованы). Все эти факты не могут не подвести к мысли, что если Французская революция и имела «гегемона», то им едва ли была капиталистическая буржуазия.

* * *

Огромный материал, накопленный за последние десятилетия в области экономической истории, заставляет по - новому взглянуть и на вопрос о связи революционных событий конца XVIII в. с дальнейшим развитием капитализма во Франции. Сегодня, пожалуй, может показаться излишне оптимистичным вывод, еще сравнительно недавно разделявшийся многими отечественными историками, о том, что Революция дала «самый мощный импульс формированию новой социально - экономической системы - системы капитализма»[442]. И дело здесь не только в том, что торгово-промышленные круги французского общества оказались одной из наиболее пострадавших от Революции сторон. Да, мы помним, что посягательства на крупную собственность были неотъемлемым атрибутом массовых волнений революционной эпохи уже с самого ее начала (например, «дело Ревельона»). И что «негоциантизм» в эпоху Террора действительно рассматривался как вполне достаточный повод для преследований, которым в качестве «спекулянтов» (accapareurs) подверглись многие предприниматели. И что война в самом деле катастрофически подорвала бурно развивавшуюся накануне Революции заморскую торговлю. И все же, как показал в своем фундаментальном исследовании А. В. Адо, происшедшее в ходе Революции перераспределение земельной собственности в пользу крестьянства имело гораздо более долгосрочные последствия для развития капитализма во Франции, нежели все вышеперечисленные факторы[443]. В отсутствие статистических цифр по Франции в целом наиболее показательными в данном отношении до сих пор остаются результаты исследования Ж. Лефевра по департаменту Нор, где с 1789 по 1802 г. доля крестьян в общем объеме земельной собственности выросла с 30 до 42 % (+40 %), буржуазии - с 16 до 28 % (+75 %), тогда как доля дворянства сократилась с 22 до 12 % (-45 %), а духовенства - с 20 % до 0[444].

Передел земли в пользу мелких собственников и связанное с ним упрочение традиционных форм крестьянского хозяйства оказали во многом определяющее влияние на темпы и специфику промышленного переворота во Франции XIX в. «Шедшая в этот период парцелляция земельной собственности в сочетании с сохранением традиционных общинных институтов вела к тому, что даже обнищавший крестьянин имел возможность не покидать деревню, обладая клочком земли и обращаясь к общинным угодьям и правам пользования. Это усиливало аграрное перенаселение, задерживало отлив бедноты в города и создавало в деревнях громадный резерв рабочей силы, остро нуждавшейся в дополнительном заработке. Тем самым продлевалась во времени относительная стойкость «доиндустриальных» (ремесленных и мануфактурных) форм промышленного производства, прибыльность которых обеспечивалась использованием дешевого труда деревенской бедноты, а не модернизацией с применением машин и новой технологии. Агротехническая перестройка также шла замедленно, черты традиционной системы ведения хозяйства обнаруживали большую живучесть...»[445] Данный вывод об относительно невысоком уровне агрикультуры в хозяйствах новых владельцев земли подтверждается статистическими сведениями, собранными французским аграрным историком Ж. К. Тутэном, которые свидетельствуют о резком падении урожайности большинства зерновых в послереволюционный период. Так, по сравнению с 1781 - 1790 гг. среднестатистическая урожайность зерновых в 1815 - 1824 гг. снизилась с 8 до 7,5 центнера с гектара; пшеницы - с 11,5 до 8,24; ржи - с 8 до 6,5; ячменя - с 11 до 8,4[446].