История Германии в ХХ веке. Том I

И все же настроения среди многих евреев сильно колебались. «То кажется, что какая-то мера режима рушит все надежды, – отметила Служба безопасности в Гамбурге, – потом снова чудятся признаки того, что официальное преследование евреев не будет продолжаться. Но у многих евреев не хватает смелости принять решительное решение и сжечь все мосты»[37]. Это особенно верно в отношении стариков и более бедных людей. К лету 1941 года страну покинули около 270 тысяч евреев. Но примерно столько же оставалось в стране, пока в 1941 году эмиграция не была запрещена и не началась депортация в лагеря смерти.

Экономические аспекты враждебного отношения к евреям занимали видное место уже с момента зарождения модерного антисемитизма. Приписывание недостатков и издержек современного капитализма действиям небольшой группы, которая особенно преуспела в промышленности, торговле, банковском деле и либеральных профессиях и, очевидно, имела значительное влияние на рыночные силы посредством тайных каналов, было настолько соблазнительно простым объяснением необъяснимых в противном случае движений делового цикла и рынка капитала, что его приняли даже те, кто не считал себя антисемитом. Эта идея укреплялась в кризисные фазы веймарских лет, прежде всего, во время инфляции до 1923 года, а затем снова после мирового экономического кризиса, начавшегося в 1929 году.

Поэтому неудивительно, что антиеврейская кампания была направлена в первую очередь против еврейских предприятий и компаний. С самого начала экономическое давление на евреев было связано также с коррупцией, грабежом и обогащением. В основном это были партийные функционеры, но часто и сотрудники или конкуренты еврейских лавочников или ремесленников, которые с помощью доносов и насилия пытались извлечь выгоду из их экономической экспроприации. Таким образом, к концу 1935 года уже было ликвидировано или передано нееврейским владельцам около четверти всех еврейских предприятий, после чего режим приступил к передаче еврейских предприятий в «арийские» руки посредством соответствующих юридических актов, а также начал передавать выручку от продажи и частные активы в налоговые органы. «Налог на бегство из рейха» (Reichsfluchtsteuer) облагал имущество эмигрантов налогом в размере 25 процентов, и он достиг таких масштабов, что в 1938 году казна получила от налога на бегство больше доходов, чем от подоходного налога. Кроме того, желающие эмигрировать должны были заплатить за перевод капитала пошлину в размере сначала 20 процентов, затем 68 процентов, через год – 81 процент и, наконец, в 1939 году – 96 процентов[38]. Однако нацистские власти были более осторожны в отношении крупных еврейских компаний, главным образом потому, что закрытие таких предприятий означало бы потерю множества рабочих мест. Только когда в 1936 году экономическая ситуация начала заметно улучшаться, от сдержанности отказались и здесь. Теперь крупные банки и страховые компании также стали участвовать в «деевреизации немецкой экономики». Все крупные компании были за относительно короткое время отобраны у еврейских владельцев. Еврейские директора банков, страховых компаний и промышленных предприятий были постепенно уволены. Возникла настоящая «торговля ариизацией», в которой попечительские советы, «эмиграционные агенты», маклеры и адвокаты организовывали экспроприацию еврейских предприятий и извлекали из этого огромную прибыль. Из приблизительно 100 тысяч еврейских фирм, существовавших с 1933 года, около 7 тысяч были к лету 1938 года «ариизированы» или закрыты. Начиная примерно с 1938 года, как пишет историк Франк Байор о развитии событий в Гамбурге, «„ариизация“ стала „гонкой за обогащением“, в которой особенно хорошо разбирались национал-социалисты, способные завладеть прибыльными компаниями. Коррупция и кумовство определяли характер „ариизации“ на этом этапе»[39].