История Германии в ХХ веке. Том I

Таким образом, территории Советского Союза должны были после завоевания Германией быть возвращены в то состояние, в котором они находились примерно в 1860 году – без промышленности и с населением примерно на 30 миллионов человек меньше, чем сейчас. Упоминаемые здесь порядки величин – «десятки миллионов», «много миллионов людей» – ясно показывали, что весьма неточные представления об экономическом будущем страны сочетались здесь с раскованной и, как правило, безграничной готовностью к разрушению. В большинстве случаев предположения этих планов были весьма неточными. Во-первых, не было четкого географического разграничения между районами СССР с недостаточным и избыточным сельским хозяйством; во-вторых, городское население проживало не только на севере; в-третьих, цель полной деиндустриализации Советского Союза оказалась совершенно нереальной уже на ранней стадии; в-четвертых, было совершенно непонятно, насколько вообще можно было ввозить в Германию сельскохозяйственные товары из Советского Союза, если вермахт уже кормился из этой страны. «Чем более сомнительным становилось наличие излишков, тем более жестоко в глазах немецкого руководства их нужно было вывозить из страны», – так обобщает историк Кристиан Герлах нелепые расчеты немецких специалистов по планированию военной экономики.

«План голода» был жестоким следствием войны, которая полностью истощила ресурсы Германии, и представлялся ответственным лицам как необходимость, даже как необходимая самозащита. В этом смысле возникшая из этого готовность к истреблению не была выражением абстрактной расистской доктрины; скорее, ввиду очевидной нехватки ресурсов, ранжирование вариантов выживания проводилось в соответствии с расистскими критериями. Наиболее очевидные последствия планирования голода проявились в обращении с группами, находившимися в самом низу этой иерархии: евреями, советскими военнопленными и жителями «великорусских» городов, как в блокадном Ленинграде. Здесь концепции планировщиков военной экономики превратились в ужасную практику, когда миллионы людей фактически не получали питания и умирали с голоду[57].

ОПЕРАЦИЯ «БАРБАРОССА»

Известие о начале войны против Советского Союза застало большинство немцев врасплох. Как и в сентябре 1939 года и во время других «кампаний», они реагировали с тревогой и страхом; но теперь к ним примешивался страх, что эта война может продлиться очень долго. «Мы все очень расстроены. Гитлер безумец! Что теперь будет?» – писал один из них в своем дневнике. «Вторжение в Россию, безусловно, что-то значило бы: продление войны на многие годы и, возможно, непредсказуемое увеличение числа жертв», – писал другой. Очень популярными были исторические сравнения с поражением Наполеона в России, выражающие опасение, что история повторится. И в отличие от предыдущих войн, тревожное настроение не спало даже тогда, когда стало известно о первых больших победах[58].

Немецкая стратегия заключалась в том, чтобы контингентом в три миллиона солдат быстро захватить застигнутого врасплох противника, окружить и уничтожить его в крупномасштабных кровопролитных сражениях. Разделившись на три группы, северная часть армии наступала из Восточной Пруссии через Ригу на Таллин и Ленинград, центральная группа – из Генерал-губернаторства через Минск на Смоленск с целью захвата Москвы, а южная группа – через Киев на Ростов. В течение первых пяти недель немецкие войска почти безостановочным триумфальным маршем продвигались на восток, добившись огромных территориальных успехов, взяв сотни тысяч пленных и захватив огромное количество военной техники.

Советское руководство в окружении Сталина также было удивлено нападением Германии. Оно не провело необходимых военных приготовлений и не подготовило население к надвигающейся опасности. В Красной армии быстро появились первые признаки дезинтеграции. Неорганизованные отступления и большое количество дезертиров свидетельствовали о хаосе и дезориентации среди солдат. Прошло несколько недель, прежде чем советское руководство вновь обрело способность действовать. Тем не менее после крупных поражений в Белостоке и Минске 9 июля и Смоленске 5 августа, в ходе которых сотни тысяч красноармейцев попали в плен, им удалось заполнить бреши, замедлить продвижение германских войск и нанести немцам первые потери.