История Германии в ХХ веке. Том II

Конец социал-либеральной коалиции стал переломным моментом в политической истории ФРГ. Однако, как быстро выяснилось, краеугольные камни социально-либеральной политики не были тронуты новым правительством: социальные реформы, широкая социальная политика, договоры с Востоком, попытка улучшить отношения с ГДР. Уже это показало, что изменения, произошедшие в западногерманском обществе в 1970‑х годах, имели широкую основу, которую не могла легко игнорировать ни одна коалиция в партийно-правительственной системе ФРГ, ориентированной на компромисс и баланс. За годы, прошедшие после Большой коалиции, самовосприятие и самоощущение западногерманского общества безошибочно изменилось. Она стала более западной, более европейской, более либеральной, даже более левой. Экономическая мощь ФРГ возросла даже в кризисные годы; возросло и ее значение в мировой политике. С другой стороны, старые конфликты по поводу правильного порядка в индустриальном обществе были в значительной степени преодолены за прошедшее время, хотя холодная война вновь обострилась, а вопрос социальной справедливости по-прежнему обозначал одну из точек разлома в социальной ткани. Но парламентская демократия и западные связи, социальная рыночная экономика и европейская интеграция были приняты слева направо и поддержаны подавляющим большинством населения. Даже «Новые левые», которые так сильно очертили лицо 1970‑х годов, безошибочно возвращались в буржуазное общество.

В сфере культуры традиционное неприятие консерваторами модернизированного общества и массовой культуры в значительной степени испарилось. Хотя культурно-критические жалобы на распад семей, гедонизм и эгоистический индивидуализм не замолкли, но поскольку эти явления проникли далеко в жизненный мир даже консервативных социальных классов, такие жалобы потеряли свою убедительную силу. Универсальная западная популярная культура полностью завладела ФРГ. Даже молодые политики ХДС/ХСС теперь носили модные длинные волосы, рок-концерты посещали десятки тысяч людей, и политическое заявление больше не ассоциировалось с ними; привычка к бунтарству и нонконформизму была утрачена. Даже буржуазная высокая культура, щедро субсидируемая и все еще находящаяся на очень высоком уровне, изменила свое значение. Она перестала быть выражением национальной самореференции, а стала неотъемлемой частью культуры эпохи модерна и в этой функции приобрела немецкую специфику, которая высоко ценилась во всем мире.

В процессе произошла заметная смена ролей слева и справа: до этого времени левые выступали за технический прогресс, массовую культуру и модернизацию повседневной жизни, а консерваторы – за сохранение и сдержанность по отношению к массовой культуре и утопиям прогресса. Однако теперь критика роста и промышленности, а также культурно и политически выраженный антиамериканизм были более распространены слева, и вариации культурного пессимизма также часто встречались здесь. С другой стороны, именно консерваторы, не без противоречий, наиболее решительно выступали за рост и современные технологии и при этом, подобно своим образцам из США и Великобритании, принимали очень материалистическую концепцию прогресса, которая в некоторых областях угрожала подорвать их собственные идеологические основы.

С другой стороны, новые проблемы – деиндустриализация и структурные изменения, интернационализация мировой экономики, дестабилизация мировой валютной системы, разрушение окружающей среды, ядерная энергия, конфликт между Севером и Югом и исламизм – имели иную природу и уже не могли или с трудом могли быть отнесены к исходной ситуации на рубеже веков. Устремленная в будущее безопасность, к которой западногерманское общество еще двигалось в начале 1970‑х годов, также исчезла. Казалось, что вместе с угольной и сталелитейной промышленностью она также потеряла уверенность и оптимизм. Второй толчок – всемирный экономический кризис в течение семи лет, усиление холодной войны, возобновление угрозы гонки вооружений: десятилетие, которое началось так оптимистично и энергично, закончилось страхами и сомнениями.

18. МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И НАЦИОНАЛЬНАЯ ПОЛИТИКА

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ И НАЦИОНАЛЬНАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА