История Германии в ХХ веке. Том II

Но риски оставались. После ультиматума Хрущева конфронтация между двумя сверхдержавами вновь усилилась. Военные угрозы со стороны советского партийного лидера, сбитый американский военный самолет над территорией СССР, неудачное вторжение американцев на Кубу – количество и острота столкновений росли. В этой ситуации излишняя настойчивость руководства СЕПГ по берлинскому вопросу была бы опасной, чем можно объяснить его колебания, равно как и сдержанную реакцию западных держав. С другой стороны, экономическая ситуация в ГДР с 1960 года снова стала более сложной: динамика реформ быстро исчерпалась, темпы роста в ГДР оказались ниже, чем ожидалось. Поэтому СЕПГ призвала Хрущева и правительства других стран Восточного блока к быстрому исправлению ситуации: драматические трудности экономики ГДР были вызваны не только недостаточными поставками сырья, долгами и нехваткой рабочей силы, но и прежде всего последствиями «открытых границ». Чтобы удержать население в стране, пришлось пойти на значительные уступки: «Открытые границы заставили нас повышать уровень жизни быстрее, чем с этим могли справиться наши экономические силы». Поэтому необходимо найти пути их закрытия[33].

На самом деле, продолжение бегства в тех же масштабах, что и последние десять лет, когда страну покинули почти три миллиона человек, то есть шестая часть населения, поставило бы под угрозу существование самой ГДР. Это, в свою очередь, отразилось бы и на других странах Варшавского договора, которые не в последнюю очередь зависели от импорта из ГДР, особенно машин и промышленного оборудования. Для СССР существование ГДР было необходимо не только по экономическим и стратегическим причинам. В политическом плане социалистическая ГДР служила доказательством того, «что коммунизм является высшим, лучшим общественным строем даже для промышленно развитых стран, – как заявил в июне 1961 года Анастас Микоян. – Если социализм не восторжествует в ГДР, если коммунизм не докажет здесь свое превосходство и жизнеспособность, значит, мы не победили»[34].

Тем не менее еще в марте 1961 года лидеры стран Восточного блока отказались перекрыть границы в Берлине, опасаясь резкой реакции Запада. Но быстро распространившиеся слухи о таком перекрытии границ привели к дальнейшему увеличению потока беженцев, и к концу июля почти 150 тысяч человек уже снова уехали на Запад. Теперь руководители партий изменили свое мнение. В начале августа они согласились на предложение ГДР преградить доступ между Восточным и Западным Берлином путем строительства барьера. В ночь с 12 на 13 августа военные подразделения ГДР закрыли колючей проволокой границу сектора, проходящего через Берлин, и колонны строителей начали возводить стену через Берлин, которая была укреплена в последующие недели и месяцы.

К СОЦИАЛИЗМУ ЧЕРЕЗ НАУКУ И ТЕХНИКУ

Те, кто не покинул ГДР к 13 августа, теперь оказались заперты внутри и должны были волей-неволей смириться с этим. Одни преуспели лучше, другие хуже. «Человек был лишен возможности решать, бежать или остаться, – писал в своих воспоминаниях писатель Гюнтер де Бройн. – Временное приобрело твердые очертания; временное вдруг стало выглядеть постоянным. Поэтому пришлось надолго остепениться, потому что в постоянной политической шизофрении живется плохо»[35]. Но это имело и последствия. «Строительство стены 13 августа 1961 года, – вспоминал Йоахим Гаук, – неизбежно оказало особенно длительное воздействие на настрой и ментальность людей в стране: объективное бессилие, которое навязывал населению подавляющий государственный аппарат, теперь превратилось в субъективное бессилие. А поскольку народ был лишен институциональных возможностей участия во власти, он постепенно утратил способность действовать под свою ответственность»[36].

Для руководителей же СЕПГ строительство Стены было триумфом: «Мы были опьянены и находились в состоянии триумфа», – писал в автобиографии член ЦК Герман Осин[37]. Теперь, наконец, они могли делать в своей стране все, что хотели, не считаясь с согласием населения, для которого бегство на Запад перестало быть вариантом.