История Германии в ХХ веке. Том II

Соответственно, смена курса экономической политики сопровождалась существенным и ускоренным расширением образования. «Всестороннее строительство социализма в ГДР требует овладения технической революцией и развития социалистической общины, – подчеркнул ЦК СЕПГ. – Техническая революция, новая экономическая система планирования и управления народным хозяйством и единая социалистическая система образования образуют неразрывное единство во всестороннем созидании социализма»[43]. Дошкольное образование, десятиклассная политехническая средняя школа, профессиональная переподготовка взрослых, расширение сети техникумов и университетов – здесь разворачивались основные усилия, причем с несомненным успехом: если в 1951 году только 16 процентов учеников посещали школу более восьми лет, то к 1970 году этот показатель составил 85 процентов, что является очень высоким показателем даже по международным стандартам[44].

Реформы в экономике и системе образования сопровождались и другими изменениями. Молодежь, от которой руководство партии ожидает таких больших достижений, следует не запугивать, а поощрять, говорилось теперь. К «неудобным вопросам молодежи» следует относиться серьезно и не отмахиваться от них как от провокации, говорилось в «Молодежном коммюнике» СЕПГ в 1963 году. ГДР нужны были не «мелкие душонки, выскочки и карьеристы», а «независимые и уверенные в себе граждане с устойчивым характером, с социалистическим мировоззрением, основанным на передовых научных знаниях, приобретенных благодаря собственному мышлению и в противостоянии с отсталыми взглядами и реакционными идеологиями»[45].

Для достижения этой цели необходимо было мобилизовать не только рабочих, но и все слои и классы общества. Строгие критерии социального отбора при поступлении в вузы были смягчены, в 1966 году почти треть студентов составляли представители «интеллигенции», в 1960 году их было менее пятнадцати процентов. Реформы наконец дошли до политики и культуры: статуи Сталина исчезли с городских площадей, амнистии 1962 и 1964 годов принесли свободу более чем 16 тысячам политических заключенных. Произведения критически настроенных писателей печатались и привлекали огромное внимание. В рассказе Кристы Вольф «Разделенное небо» критически обсуждались утечка людей на Запад и строительство Стены, роман Эрика Нойча «След камней» описывал конфликты между рабочими и начальством. Ощутимое изменение атмосферы в ГДР в 1963–1964 годах оценили прежде всего интеллектуалы. Для рабочих же более решающим фактором было улучшение материальных условий, и действительно экономические показатели пошли вверх: в 1964 и 1965 годах национальный доход вырос на пять процентов в год, производительность труда – на семь процентов. Уровень жизни рос медленнее, чем надеялись и предсказывали, и значительно отставал от уровня ФРГ, но все же был заметен. Даже дорогостоящие потребительские товары, символы бытового благосостояния, теперь стали доступны многим: в 1966 году в ГДР имели телевизор 54 из 100 семей, стиральную машину – 32, холодильник – 31; всего десятью годами ранее это была привилегия единиц[46].

Несмотря на такие показатели, вскоре стало очевидно, что основные проблемы экономики ГДР не были решены даже Новой экономической системой. Конечно, производственные результаты предприятий теперь должны были рассчитываться не на основе чистого объема производства, а больше на основе цен, но поскольку рыночные цены не могли быть использованы в качестве основы, успех предприятия по-прежнему зависел от выполнения плана. Заработная плата все еще не была связана с ростом производительности. Стимулы для инноваций оставались слабыми. Повсюду экономические, ориентированные на эффективность меры вступали в противоречие с политической гегемонией партийной власти. СЕПГ хотела провести экономическую реформу на основе научно-технической революции, но не могла позволить экономической сфере стать независимой, поскольку это противоречило бы претензиям партии на управление всем обществом, а особенно экономикой[47].

Более того, оказалось, что задуманная демонстрация силы оказалась непосильным грузом для экономики ГДР. Уже Хрущев подозревал, что ГДР сможет победить в соревновании с ФРГ, только если будет получать дешевое сырье из Советского Союза. В долгосрочной перспективе, однако, это оказалось проблематичным, поскольку СССР субсидировал ГДР, поставляя сырье по ценам ниже мировых, и поэтому был вынужден сокращать поставки во время кризиса. Тот факт, что ГДР при Ульбрихте попыталась активизировать торговлю с Западом, вызвал у некоторых советских руководителей подозрение, что в перспективе ГДР хочет использовать экономические реформы для разрыва с СЭВ[48].