История героя: Приквел

- Ладно, Сяо-Фань, если ты хочешь, чтобы я поколотил тебя до нашего поединка, обращайся, - саркастично выдал он, и замялся на мгновение.

- И, это, потренироваться вместе тоже можно… - все-таки продолжил он с легким смущением, и добавил сердито:

- Но не вздумай надоедать мне! Мне нужно развивать свое боевое искусство, а тренировки с тобой бесполезны для меня - ты все еще неумеха.

- Конечно, второй брат, - серьезно кивнул Ван Фань. - А свою неумелость я постараюсь исправить.

Примечания

[1] Гуань-ди, Гуань-ван - посмертные титулы Гуань Юя, полководца времен эпохи Троецарствия.

[2] Лу Чжишэнь - персонаж романа "Речные заводи", разбойный монах, славившийся невероятной силой, и искусством боя на шестах.

[3] Сян Юй - полководец и государственный деятель времен эпохи Борющихся Царств, традиционно изображаемый вооруженным парными мечами.

Глава 5, в которой герой изменяется умом и телом, и восстанавливает справедливость при помощи кулаков и угроз

- Изучи форму, чтобы отринуть ее, - Уся-цзы говорил медленно и размеренно, с гладкой монотонностью речного журчания. - Обрети мастерство, чтобы отказаться от него. Сосредоточься на приемах, только чтобы отстраниться от них, и видеть общую картину стиля. Это - основа боевого искусства Сяояо.

Сяо-Фань, старательно проделывающий показанные учителем рукопашные приемы, тихонько вздохнул. Прошел уже почти час того с момента, когда старый мудрец проделал и разъяснил для него первую форму рукопашного стиля школы, Кулак Восхождения. После того, как юноша затвердил порядок движений, которые ему следовало практиковать, и, с подсказками Уся-цзы, начал выполнять их правильно, процесс застопорился. Как ни бился его учитель, Ван Фань не понимал, что от него требуется. По словам старца, Сяо-Фаню нужно было осознать суть первой формы, и отступить от жесткой последовательности показанных ему приемов, выполняя их в рамках стиля, но вне рамок формы. Это звучало просто, но простым не было - стоило юноше попытаться изменить порядок показанных ударов и стоек, совмещая их по своему разумению, как Уся-цзы останавливал его, когда - словами, а когда и принесенной им на тренировку бамбуковой тростью. Эта палка уже неоднократно показала Ван Фаню несостоятельность его защиты, отсутствие баланса в его стойках, и, особенно часто, крепость сухощавых рук учителя.

- Учитель, я не понимаю, - отчаявшийся юноша остановился, прекратив упражнения, и с грустью посмотрел на старого мудреца. - Я изменяю форму, но, по-видимому, не так, как нужно. Объясните попроще, что именно от меня требуется.

Сердито пробормотав что-то под нос, Уся-цзы дотянулся тростью до макушки Ван Фаня, и стукнул его прямо по растущему оттуда клоку волос - легонько, по сравнению с прошлыми разами, но достаточно сильно, чтобы юноша скривился от резкой боли, и потер голову.

- Я объясняю тебе все так просто, как только могу, - недовольно буркнул он, и, тяжело вздохнув, продолжил уже спокойнее. - Похоже, я ожидал от тебя слишком многого после твоих впечатляющих успехов в управлении внутренней энергией. Давай прервемся на сегодня, Сяо-Фань. Не пытайся понять все сразу и немедленно - иногда знание должно как следует улечься в уме, и пустить в нем корни. Продолжим завтра, - и, попрощавшись с учеником, старец двинулся прочь с тренировочной площадки.

Сяо-Фань же уселся на землю, и задумался. Его раздражало то, что он так и не смог понять наставления Уся-цзы, но винить наставника и недостаточность его объяснений он не мог - два успешно обученных ученика, один из которых был много менее терпелив, чем Ван Фань, говорили за себя. Оставалось только одна возможная причина неудачи - юноша сам был неспособен додуматься до чего-то простого и базового. Это несказанно злило Сяо-Фаня. Он встал на ноги и вновь выполнил все приемы первой формы, пытаясь сосредотачиваться на тех вещах и понятиях, о которых ему старательно втолковывал Уся-цзы, но результат оставался прежним - никакого особого понимания не пришло к юноше, и удары, стойки, и блоки остались все теми же незамысловатыми боевыми приемами, не открыв ему ничего нового. Ван Фань ругнулся на иномировом языке, и продолжил выполнять форму, раз за разом, снова и снова терпя неудачу. За этим занятием его и застал Гу Юэсюань, подошедший к своему покрытому потом и истекающему раздражением младшему.

- У тебя трудности, Сяо-Фань? - спросил он доброжелательно. - Может, я смогу тебе помочь?

- Да, старший, - юноша прекратил выполнять приемы, и повернулся к собрату по учебе. Он сдержал недовольство, что попыталось прорваться в его слова и голос, пусть это и стоило ему некоторого труда. - Я никак не пойму, чего от меня хочет учитель, когда говорит, чтобы я отринул форму ради сути. По его словам, с формой я отбрасываю и суть. Ты ведь изучал рукопашный стиль Сяояо, брат, объясни же мне, что я делаю не так? - Ван Фань произнес последние слова намного громче и прочувствованнее, чем хотел - в его случае, они были истинным криком души.