История города К.

Галина Арчибальдовна, очутившись не у дел, открыла кодекс и взялась читать. А потом нанесла двойной удар: подала в суд на родное предприятие и устроила пресс-конференцию. Перед лицом СМИ она объявила себя жертвой радикально-демократических гонений, в обоснование сказанного помахав красным партбилетом, а на суде произнесла пылкую речь. Журналистов на её сценический дебют явилось откровенно мало, что дало повод виновнице торжества утверждать, будто «жёлтая пресса» её сознательно бойкотирует. Тем не менее, начало было положено. Увидев хороший информационный повод, Галину Арчибальдовну поддержал возрождённый обком. Суд же, найдя какие-то помарки в бумагах отдела кадров, вернул истице незаконно отнятую должность.

К триумфаторше один за другим потянулись обиженные и обездоленные. Галина Арчибальдовна, не ленясь, говорила каждому, что сейчас у неё нет нужных полномочий, но вот если бы, например, она стала депутатом… Авторитет её рос, грозя затмить собой районную парторганизацию. В обкоме, в условиях дефицита боеспособных кадров, решили рискнуть и впрямь двинуть товарища Халявцеву в городской Совет.

Именно в ту кампанию Галина Арчибальдовна нашла и взнуздала того конька, который дальше верой и правдой вёз её через все ухабы Истории. Тягловой силой будущего депутата Халявцевой стало обещание расправиться с коррупцией. Не слушая пустяковых вопросов с мест, Галина Арчибальдовна, держа прямо спину, бичевала и бичевала воров и взяточников (не называя, впрочем, ничьих имён) и призывала на их головы проклятие прокуратуры. Избиратели таяли от гимнастической осанки и шепотом пересказывали друг другу страшные лозунги. «Уж она-то им покажет!» – приговаривали самые подкованные крыжовинцы.

И, став муниципальной советницей, Галина Арчибальдовна действительно показала. Правда, не совсем то, чего так жаждал народ. В тюрьму никто не сел, зато городской Совет составил заговор против мэра Цап-Царапина. (См. главу «Народно-патриотический губернатор (окончание)» – Прим. автора). Депутат Халявцева, само собой, вступила в шеренгу борцов. Работать над постановлениями ей сразу стало трудновато (сказывалась нехватка образования, а тут ещё некоторые бравировали своими дипломами юристов-экономистов), но храбрости было не занимать. Галина Арчибальдовна, глядя немигающим взором в телекамеру, первой всенародно огласила манифест о низложении Николая Александровича.

Цап-Царапин тогда уцелел, но Галина Арчибальдовна вышла из битвы окрепшей. На жалкие подачки она не польстилась и дополнительно выросла в глазах горожан. Пресса изменила своё отношение к ней, так что ответные упрёки в «желтизне» тоже прекратились. Наоборот, «бабушка муниципальной революции» сама зазывала корреспондентов к себе, обещая им компромат на всех и вся. Через это отдельные журналисты, вечно терзавшиеся от отсутствия вдохновения, даже искренне полюбили Галину Арчибальдовну. Тогда же несгибаемая героиня окончательно поверила в своё высокое предназначение. А, поверив, подумала и решила, что теперь может нормально обойтись без партии рабочих и крестьян.

Своими диверсиями Галина Арчибальдовна изрядно подточила рейтинг мэра Цап-Царапина. Поэтому, когда к власти в городе пришёл бывший народный губернатор Куманёв, никто не сомневался: переход местной Пассионарии на высокий пост – дело ближайших дней. Однако новый градоначальник не спешил звать «стальную леди» к себе в аппарат. То ли подходящего места не нашлось, то ли сомнения человека разобрали… В общем, и здесь кроме славы Халявцевой не досталось ничего.

Хотя, говоря «ничего», мы все-таки не вполне точны. Кое-какого видимого возмещения за труды Галина Арчибальдовна добилась. В аппарат городского депутатского собрания был введён любимый племянник революционной бабушки. Способностями, правда, юноша не блистал. Более того, как-то его застали в странной позе: открыв рот, помощник муниципального советника отслеживал полёты мух по кабинету. Дабы избежать дальнейшей огласки, ребёнка экстренно отправили учиться в Европу. С сохранением денежного довольствия и выслуги лет.

Тактическая пауза после избрания Куманёва мэром выдалась короткой. Уже через месяц Галина Арчибальдовна выкрасила волосы в огненно-рыжий цвет. Как бы по инерции она продолжала бомбардировать запросами суды и прокуратуры всех уровней, в частности, затеяв процесс по вопросу о городских дымоходах (было доказано, что обыватели переплачивают по копейке в месяц за каждый дымоход). Но знатоки крыжовинской политики напряглись, ибо понимали: дымоходы – мелковатая мишень для сильной личности.