История города К.

Низвержение Шабашкина, казалось, должно было оборвать карьеру Выручаева. Общее мнение было таким: Жоре – конец. Георгия Николаевича нещадно вычистили из газеты. Редакцию возглавил проверенный человек от генерал-губернатора, обнаруживший здесь миллионные долги и букет судебных исков о попрании чести и достоинства. Георгий же Николаевич занялся преподаванием основ рекламного бизнеса студенткам-первокурсницам. Из вузовской аудитории, как вы уже знаете, его извлёк всё тот же Яков Александрович. Выручаев был призван выручить мэра в разгар очередного кризиса.

Пока экспертный совет при губернаторе переваривал случившееся, Георгий Николаевич взял с места в галоп. В крыжовинских газетах одна за другой начали появляться заметки о том, как трудно приходится градоначальнику в условиях, когда нет денег на ремонт крыш (подъездов, заборов, унитазов). Тут же пошла и вторая волна заметок: о том, как черствы к нуждам славного города губернские чиновники.

Начальник телевидения рванул на приём к Мироедову и побожился найти противоядие от вражьих козней. В доказательство своей лояльности он грыз край ковра под ногами у генерала. Был немедленно организован длинный-предлинный прямой эфир с участием Григория Владимировича, по ходу которого генерал долго-предолго объяснял, что на него клевещут. Как всегда, не разобрав добрую половину губернаторской речи, крыжовинцы остались при впечатлении, что дело, видимо, нечисто.

А Выручаев уже запускал третью волну заметок – про то, как деньги из казны утекают к Барабульке в свободную экономическую зону. Мэрский пресс-секретарь сам объезжал все редакции с пухлой папкой подмышкой и запирался один на один с руководством, отключив мобильный телефон. После его отъезда редакторы кривовато усмехались и в ответ на любые вопросы молчали, как партизаны.

Битва разгоралась. К противодействию мэру открыто подключились такие тяжеловесы, как Наум Сергеевич и Зиновий Моисеевич. Вице-губернатор, используя свои не забытые артистические данные, давил на эмоции крыжовинцев. Его любимой темой была безнравственность градоначальника (имелся в виду якобы имевший место подкуп свободной прессы, а не то, что вам почудилось). По словам Наума Сергеевича, долгом каждого чиновника было беззаветно и бескорыстно служить народу. Зиновий Моисеевич, напротив, анализировал политику мэра с точки зрения науки.

Эффект от этих выступлений, наверное, оказался бы мощным, если бы не одно обстоятельство. Вскоре в газетах вышли статейки о личной резиденции вице-губернатора с пятью ванными комнатами из итальянского мрамора и бильярдом по цене вертолёта. «Всё, что нажито непосильным трудом», – гласил один из заголовков. После рассуждений о бескорыстии чиновника это особенно впечатляло. Там же дорогим крыжовинцам любезно сообщали о сугубо деловых, партнерских связях Барабульки и Наума Сергеевича через одно совместное предприятие с общим уставным капиталом. От такой вопиющей безнравственности вице-губернатор по инвестициям на время просто впал в ступор.

Кстати, с инвестициями в Крыжовинске и окрестностях по-прежнему было плоховато. Очевидно, усилия хваткого Наума Сергеевича должны были дать результат в более отдаленной перспективе.

Новый виток борьбы привнёс в крыжовинскую политику нечто новое. (Хотя не зря говорят, что новое – это хорошо забытое старое, и в данном случае в этих словах есть некий смысл). В эпицентре бури впервые после периода перестройки оказалась женщина. Её имя, доселе никому ни о чем не говорившее, скоро стало в Крыжовинске нарицательным.

Галина Арчибальдовна Халявцева своим диковинным отчеством была обязана дедушке (не губернатору, а настоящему, собственному). Свято веривший в мировую революцию, он заблаговременно готовил из единственного сына (папы Галины Арчибальдовны) стойкого борца за интересы пролетариев от тайги до Британских морей. Папе отличиться на ниве политики не удалось, зато внучка революционного дедушки выполнила норму по меньшей мере за двоих. Пора общественной зрелости для неё наступила тогда, когда большинство людей уже само нянчит внуков и готовится оформить заслуженную пенсию.

Детство и юность Галины Арчибальдовны были вполне рядовыми. Она имела самые средние анкетные данные, довольно средне училась в средней школе и ходила в спортивную секцию по художественной гимнастике. В чемпионы не выбилась и в вуз тоже не поступила. Начался фабрично-заводской период жизни, растянувшийся на десятки лет. К старту рыночных реформ будущая народная героиня подошла в ранге специалиста среднего звена. И если бы не отдел кадров, решивший сократить её за ненадобностью, возможно, вся история города Крыжовинска приняла бы иной вид… Но – приказ по заводу был подписан, и в Галине Арчибальдовне проснулся дух сопротивления.