История города К.

Кампания критики в адрес честной власти развивалась, в общем, по тем же лекалам, что и борьба с Куманёвым. Во-первых, исполнители были те же. Во-вторых, изобретать велосипед никто из них не стал. Мэру прямо сразу указали на то, что надо рачительнее вести хозяйство и не винить всех подряд в нехватке денег. Пару-тройку звучных заявлений на эту тему по традиции сделал Наум Сергеевич. Далее поведали всему честному народу о том, как Борис Минаевич строит личный дом с бассейном и кортом для бадминтона, используя казённый транспорт и кирпич. И, наконец, вытащили на свет божий кое-какие постановления, подписанные Дрынниковым. Касались они выделения земельных участков неким фирмам в обход установленной процедуры – причем, одна из фирм ухитрилась получить земельку в аккурат на лужайке напротив одного из административных зданий.

Борис Минаевич по вопросу об удивительных постановлениях разводил руками и, растерянно улыбаясь, повторял: «Да, подпись моя… Но как подписывал – не помню!» Про дом обвиняемый твердил, что строит его путём применения новейших технологий из сэкономленных материалов, не вкладывая буквально ни копейки. Ну а насчет пустой казны кивал на своих боевых заместителей: дескать, вся фактура у них.

Боевые заместители вели себя по-разному. «Кум» и «Сват» по-прежнему отказывался от комментариев, а его департамент принялся срочно готовить программу приватизации подземных переходов и городских кладбищ. Бывший массажист, а ныне ответственный за демографию ездил по загсам и от имени мэра поздравлял молодожёнов. В ответ на ехидные вопросы он только улыбался и велел секретарю записывать фамилии особо ретивых журналистов. Крепкий хозяйственник из числа недавних парламентариев приглашал зайти попозже, так как ему пора на совещание. Отдуваться за экономическую политику пришлось безотказному специалисту по водопроводу и канализации.

Бывалый Вячеслав Артёмович после каждого обвинения произносил долгие речи о себестоимости и тарифах, бюджете и ценообразовании. Изъяснялся он так, что было понятно одно: за любимое население мэрия ляжет костьми, но подорожания услуг, очевидно, не избежать. Сказывался опыт работы бессменного управленца и с Цап-Царапиным, и с Куманёвым, и в сложный период междуцарствия.

А заведующий канцелярией с началом военных действий ощутил себя в родной стихии. Городские печатные листки под его негласной цензурой моментально развернули агитацию против пресловутого генеральского окружения. Вспомнили (и напомнили общественности) про недвижимость Наума Сергеевича, про эксперименты Барабульки на селе, про шибко затратные и малоэффективные выборы кандидата Молодцова. Свою, отдельную газету стал выпускать макроэкономист Кренделев. Писал в неё исключительно он сам, и все статьи были посвящены персоне Мироедова. Их содержание вызывало у Григория Владимировича натуральную изжогу. По официальной версии, газета издавалась на собственные средства учредителя и главного редактора в одном лице, и зимой и летом ходившего в старых кедах…

Через площадь снова побежали посредники. Дрынникову передали губернаторское повеление: прекратить безобразия. Борис Минаевич опять начал каяться и винить во всём аппарат. Пока мэр говорил посредникам о своей глубокой и неизменной любви к Мироедову, в недрах его канцелярии готовился мощнейший пиаровский ход. И в одно тихое, солнечное утро, когда лето ещё не уступило место осени, грянула подлинная сенсация.

От пристани, где швартовались прогулочные пароходики, отчалила целая флотилия. На простор искусственного Крыжовинского моря на катере с флагом вышел сам Борис Минаевич. На лице его не дрожал ни один мускул. Взгляд сквозь бинокль пронзал голубые дали. На борту вместе с мэром находились ответственный за демографию и помощница Фенечка. Прочие суда, шедшие в кильватере, вмещали в себя чиновников помельче и прессу. Куда направлялась эскадра, не знал никто, кроме штурмана.

Суда выстроились в линию и проделали ряд манёвров, чем совершенно запутали непосвящённых. Мальчишки с удочками махали им вслед. Больше часа провели все мобилизованные и приглашённые в томительном ожидании, пока тайна не открылась. Флагманский катер явно держал курс на малоприметные заливчик возле пригородной слободы Окрошки. (Во времена воевод сия слобода славилась своими кулинарами). На берегу, в штанах, засученных до колен, Бориса Минаевича ждал Волдырёв.

По команде был заглушен мотор, и мэр, тоже засучив штаны, полез прямо в воду. Делегация вынужденно последовала его примеру. Помощницу Фенечку перенесли на руках. Волдырёв и Дрынников по-мужски крепко обнялись. Тут же началась пресс-конференция.