История города К.

Первым же своим решением Дрынников назначил заведующего собственной канцелярией. Им был объявлен муниципальный советник Волдырёв, уговоривший Бориса Минаевича баллотироваться. Муниципальный советник сменил свитер на галстук (правда, неряшливо повязанный) и спозаранку явился на службу. Чиновному люду он тотчас роздал анкеты, составленные по передовой американской методике. Всем было категорически сказано, что не прошедшие тестирование от дел будут отстранены. Аппарат мэрии замер…

Пока чиновники пребывали в ступоре, было произведено второе важное назначение. Ведать городским имуществом, движимым и недвижимым, новый мэр поставил другого муниципального советника. По имени и фамилии его звали редко, чаще используя прозвище, пришедшее из малого и среднего бизнеса. А владел тот советник сетями лавок и магазинов «Кум» и «Сват» и слыл социально ориентированным, патриотически настроенным предпринимателем. В лавках его и магазинах продавался обычно уценённый товар, что пропагандировалось как забота о народе. Оптовую же базу предпринимателя охраняли казаки в трико с лампасами.

Хозяин «Кума» и «Свата» в бытность рядовым депутатом эпатировал публику, являясь на заседания бритый наголо и в расписной рубахе. Как и многие народные избранники, он успел побыть в стане оппозиции мэру Цап-Царапину – правда, не выдвигаясь в первые ряды. С мэром Куманёвым «Кум» и «Сват» работал исключительно конструктивно. Данный период его биографии был ознаменован участием в аукционе за право бессрочной аренды главного городского универмага. Разумеется, участием успешным… Став бессрочным арендатором, социально ориентированный бизнесмен тотчас утроил плату для мелких субарендаторов.

Пресса, конечно же, начала заниматься инсинуациями насчет того, что именно эти взносы и составили предвыборный фонд Бориса Минаевича. Сам Волдырёв, приведший коллегу под знамёна честной власти, как намекала та же пресса, свои фонды давно промотал в бесконечных кампаниях и акциях протеста, а посему также давно занимал и перезанимал средства у «Кума» и «Свата». Понятно, что подобные инсинуации никто комментировать не стал. Владелец лавок и магазинов, получив должность, оделся в строгий костюм и от интервью вообще наотрез отказался.

Контролировать связи с прессой в мэрии стал специальный отдел. Возглавить его было поручено старшей кладовщице с оптовой базы «Кума» и «Свата». Она первой с блеском прошла тестирование по американской методике. Самые впечатлительные муниципальные служащие уже ждали полного погрома и избиения кадров, но в очередной раз всё-таки не дождались. Ещё одним знаковым решением стало подтверждение полномочий прежнего вице-мэра, ответственного за водопровод и канализацию. «Таких людей в обиду не дадим!» – заявил новый мэр, и обитателям старинного купеческого особняка малость полегчало.

Так в славном городе Крыжовинске началась эра честной власти. Снег, кстати, с улиц и площадей так и не убрали. Сперва было просто некогда (решали кадровые вопросы), потом пытались сверстать и принять бюджет, а дальше весна пришла. Сугробы, достигшие рекордной высоты, растаяли сами. Мэр ликовал, как ребёнок, и повторял: «Вот видите, я же говорил!» На смену снегу явился разнообразный мусор, начиная с остатков новогодних петард. Его в своё время тоже никто не убирал: то не хватало инструмента, то ждали, чем закончатся выборы, то ждали ближайших последствий закончившихся выборов.

По вопросу о мусоре в мэрии собрался чрезвычайный штаб. Заведующий канцелярией Волдырёв требовал от Бориса Минаевича скорых и решительных действий. Борис Минаевич благодушно взирал на беспокойного соратника. Перенеся напряжение выборной кампании, Дрынников явно не хотел ускоряться ещё раз. Весь его новый рабочий график никак не предполагал суеты и спешки.

В самом деле, в отличие от деятельного Куманёва, Борис Минаевич приезжал в резиденцию довольно поздно: между девятью и десятью часами, причем, как правило, ближе к десяти. Подолгу причёсывался перед зеркалом, выравнивал усы особой щёточкой, пинцетом убирал лишние волоски из бровей. Весь многочисленный секретариат в это время толпился возле шефа, ахая и вздыхая. Борис Минаевич утверждал, что это вдохновляет его на подвиги. Наконец, когда последний волосок становился-таки на место, в кабинет прорывался Волдырёв, по своему обыкновению растрёпанный. За ним молча шествовал «Кум» и «Сват», далее спешила экс-кладовщица. Спустя примерно четверть часа от мэра выносили подписанные бумаги.

После подписания бумаг дальше приемной никого уже не пускали. Борис Минаевич стоял у окна и глядел через площадь куда-то ввысь. Периодически взгляд его стремился ниже, падая на большой рекламный плакат с собственным изображением. Выборы ушли в историю, но плакат Борису Минаевичу нравился и был по его личному указанию оставлен на прежнем месте.

Изредка по прямому проводу звонил вице-мэр, ведавший водопроводом и канализацией. Сбивал с мысли, которая текла так легко и привольно. Дрынников морщился и отвечал коротко, почти односложно: