История государства и права России

Различия между умыслом и неосторожностью еще нет, но различаются прямой и косвенный умыслы при ответственности за бытовое убийство (ст. 67, 35, 84) и убийство в разбое. При этом подозрение в убийстве можно было оспорить, предоставив семерых свидетелей, в то время как в других случаях требовались трое (ст. 17).

Убийство с точки зрения Русской Правды, уставов и грамот, князей, церковных канонов – не только тягчайшее преступление, но и смертный грех. Чтобы не отвечать убийством на убийство, ст. 2, 65 отменяют смертную казнь и заменяют ее “потоком и разграблением” – т. е. изгнанием из верви (изгойство) с полной конфискацией имущества. Церковь при этом налагала епитимью. Виновного можно было и обратить в рабство.

Следующим после убийства и грабежей по социальной опасности значилось воровство (татьба). Самая тяжкая кража в Пространной Правде – конокрадство: ст. 31–32, касающиеся этого преступления, следуют сразу же после статей о преступлениях против личности и достоинства людей. Штраф за конокрадство полагался в 3 гривны (см. также ст. 81). Очень опасными преступлениями считались поджог (ст. 80), уничтожение межевых знаков (ст. 69–70, 71), урожая, сельскохозяйственных продуктов, угодий и промыслов (ст. 65–73, 77–80), кража ладьи. Для купцов и перевозчиков она была источником существования, кроме того, ладья технологически сложна и дорога в изготовлении.

Практически все преступления наказывались штрафами, кроме потока и разграбления, изгойства, внесудебной расправы (за воровство) и случаев кровной мести. Размеры штрафа различались в зависимости от преступления.

Предусматривались несколько видов штрафа (ст. 76). “Продажа” – уголовный штраф в пользу князя (в предыдущей редакции этого штрафа не было). Вира подразумевала возмещение вреда потерпевшему (головничество) (ст. 10–17).

Наиболее тяжким наказанием здесь являлась “дикая вира” (ст. 6, 8) – ее платила вся вервь. В дополнение к вире или самостоятельно мог назначаться “урок” – стоимостной эквивалент в случае утери украденного имущества или выплата за убийство (ст. 11–17). Урок выплачивался потерпевшей стороне.

В уголовные дела часто вмешивалась и церковь (см. грамоты и уставы). Наказанием церковь определяла епитимьи, членовредительные наказания или тюремное заключение.

Право наследования и семейное право регламентируют ст. 85, 87–102. Наследство могло быть по закону (без завещания) и по завещанию (духовной грамоте). Преимущество при наследовании двора получал младший сын. Этот правовой обычай отмечался у многих народов: скифов, древних славян. Есть он и в Русской Правде.

В права наследства не вступали незаконнорожденные дети от рабы-наложницы. Супруга (вдова) в право наследства также не вступала. В основном семейное право строилось в соответствии с обычаями и церковными канонами. Брачный возраст определялся в 12–13 лет для невесты и 14–15 лет для жениха. Рассматривала акты гражданского состояния церковь.

Несколько слов о процессуальном праве. “Суд Ярослава Владимировича” не разграничивал гражданский и уголовный процесс, который носил характер открытого и состязательного.

Начинался судебный процесс с момента его объявления на торгу – “заклича” (ст. 32, 34). Следующим этапом был свод – очная ставка и тяжба сторон (ст. 35–39). Затем начинало действовать правило “идти до конца свода” в пределах одного города и “до третьего свода” – вне города.

Последний подозреваемый считался преступником и мог, в свою очередь, объявить “заклич” и т. д. Кроме этого обычая применялось и следствие – “гонение следа” (ст. 77). Розыск преступника мог осуществляться самостоятельно, силами потерпевшей стороны. Опрашивались и свидетели.

Привлекались уже известные нам “видаки” и “послухи” (ст. 47–50). Применялась и присяга (ст. 47). В качестве доказательств говорится о явных (следы побоев, увечья и т. д.) – ст. 29, 31, 67–68 и, как и прежде, о формальных доказательствах – “ордалиях”. В таких случаях дело решал вооруженный поединок – “поле”, проводилось “испытание железом”. Тяжущиеся брали в руки раскаленный металл, и тот, кто выдерживал это “испытание – божий суд”, тот и считался правым (ст. 22, 85–87).

Важными источниками наряду с Русской Правдой следует считать уставные, духовные, данные грамоты XII в. Юридические документы этого периода свидетельствуют о зарождении феодального иммунитета. Документы дополняют государственное законодательство, характеризуют феодальное земельное право, регламентируют имущественные отношения, устанавливают порядок государственного и вотчинного управления. Княжеские грамоты говорят о высоком уровне развития правовых отношений. Документы объединяет форма изложения.

“Уставная и жалованная грамота Смоленского князя Ростислава Мстиславовича церкви Богородицы и епископу”, датируемая 1150 г., вводит право церковной десятины на села и погосты, принадлежащие князю. Оговорено, что церковная десятина составляет 300 гривен в год и выплачивается из доходов князя, собранных в виде налогов (дани). Десятина не распространялась на единовременные сборы в виде штрафов и полюдья.