Читаем История государства Конго (XVI - XVII века) полностью

Подводя итоги описанию семьи-домохозяйства, мы можем сказать, что на протяжении многих веков у баконго бытовала так называемая «большая семья», включавшая в свой состав несколько поколений родственников, неженатых племянников и незамужних племянниц, а также всех жен данного человека с их малолетними детьми. Очень неясен вопрос о правах такой большой семьи на землю. В каком соотношении состояли деревня-поселение и семья-домохозяйство? Судя по нашим материалам, либатта обычно объединяла несколько больших семей, ведущих свое хозяйство самостоятельно. Однако есть указания и иного рода. Так, Кавацци пишет, что король жалует деревни-общины землями, необходимыми для их существования. «В некоторых из них,— пишет он,— наделяют этой землей каждого человека согласно его нуждам, и он ее обрабатывает. В других... сеют и собирают урожай все сообща; и распределяют продукты земледелия (земли) каждому в соответствии с его потребностями»1439. Есть упоминание о совместной обработке земли и последующем разделе урожая и в «Сообщении» миссионеров Микель Анджело и Дениса Карли о провинции Мбамба (в середине XVII в.). Оно настолько интересно, что мы позволим себе привести его целиком: «Когда урожай собран (что происходит два раза в год), они собирают в одну кучу все бобы, в другую — кукурузу, а также остальное; затем, отдав макулунте (старосте.— А. О.) для его пропитания и отделив то, что предназначается на посев, остальное делили по хижинам, в соответствии с количеством людей, которое имеется. После всего этого женщины вместе сеют и обрабатывают землю, чтобы снова собрать свой урожай» 1440.

Итак, судя по этим материалам, в некоторых провинциях государства Конго, например в Мбамба, сохранялось коллективное землепользование, коллективная обработка земли и распределение урожая по числу душ в семье. При этом особую долю деревня выделяет старосте-макулунте.

Один этот факт может на первый взгляд свидетельствовать о необычайной живучести кровнородственных отношений и о том, что в этих районах преобладало расселение близкими кровнородственными коллективами. Община деревенская в таком случае представляла собой коллектив кровных родственников. Могло быть и другое: деревни, небольшие по размерам, были поселениями больших семей; тогда понятен принцип распределения по хижинам в соответствии с числом населяющих жилье людей.

Однако в других провинциях каждое домохозяйство вело свои дела самостоятельно. По-видимому, господствующей единицей организации крестьянского населения можно считать сельскую общину, в жизни которой огромную роль играли еще кровнородственные отношения. Материалы более поздние — второй половины XIX — начала XX в., — т. е. того времени, когда на эти проблемы обратили особое внимание, свидетельствуют о смешанном характере (с точки зрения родо-племенной структуры) поселений. Так, Уикс пишет: «Поселение включает много семей и не обязательно одного рода, но они могут быть представителями нескольких родов...» 1441.

Во время пребывания Уикса в стране вмешательство колониальных держав еще не успело внести серьезных изменений в жизнь баконго. Нормы и положение, которые он описывает, складывались естественным путем, исподволь и задолго до XIX в. Не лишено вероятности, что и в изучаемый нами период процессы эти уже протекали.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы
Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы

Как появились университеты в России? Как соотносится их развитие на начальном этапе с общей историей европейских университетов? Книга дает ответы на поставленные вопросы, опираясь на новые архивные источники и концепции современной историографии. История отечественных университетов впервые включена автором в общеевропейский процесс распространения различных, стадиально сменяющих друг друга форм: от средневековой («доклассической») автономной корпорации профессоров и студентов до «классического» исследовательского университета как государственного учреждения. В книге прослежены конкретные контакты, в особенности, между российскими и немецкими университетами, а также общность лежавших в их основе теоретических моделей и связанной с ними государственной политики. Дискуссии, возникавшие тогда между общественными деятелями о применимости европейского опыта для реформирования университетской системы России, сохраняют свою актуальность до сегодняшнего дня.Для историков, преподавателей, студентов и широкого круга читателей, интересующихся историей университетов.

Андрей Юрьевич Андреев

История / Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука