История государства Лахмидов

Пересказывая другое сообщение Абу Убайды — о борьбе ан-Нумана III с амиритами, захватившими его караван, — Ибн аль-Асир пишет, что al-sand'i' были арабами, которых лахмидский царь сделал своими клиентами [226, т. 1, с. 506]. В средневековой арабоязычной литературе слово sani'a означает клиента, т. е. человека, который подчинялся патрону и служил ему в обмен на покровительство. Это покровительство было особенно нужно тем, кто покидал свое племя или народ и не мог, следовательно, рассчитывать на то, что помощь или месть соплеменников будет удерживать от нападения на него. В свете изложенного интересно еще раз обратиться к истории поэта Тарафы. Он принадлежал к Бану Кайс Ибн Салаба (Banu Qays Ibn Ta'laba) [239, с. 300; 260, с. 62]. Мы помним, что Тарафа в стихах возмущался необходимостью неотлучно находиться при дворе и не боялся царского гнева потому, что его соплеменники составляли значительную часть войска. Видимо, Тарафа, прибыв ко двору, стал клиентом Амра III или его брата Кабуса и был зачислен в al-sana'i, вследствие чего должен постоянно находиться подле своего покровителя. Но рядом с ним были соплеменники — Бану Кайс Ибн Салаба, и он не без основания рассчитывал на их поддержку. Al-sana'i, находившиеся при дворе, ближе всех к царю, скорее всего были его личной охраной. Если учесть это, легко понять нежелание Амра III портить отношения с соплеменниками Тарафы: если бы al-sana'i ответили на казнь поэта заговором, царь мог бы даже не успеть позвать на помощь[289].

Кроме бакритов, в отряде al-sand'i' были выходцы и из других арабских племен. Об этом можно судить по рассказу об аль-Мунаххале, которого, как говорилось в Части I, обвиняли в незаконной связи с женой ан-Нумана III — аль-Мутаджарридой. Ан-Нуман приказал казнить аль-Мунаххаля; веление царя исполнил воин его личной стражи (которую, как мы говорили, составляли al-sana'i') из числа таглибитов [172, ч. 18, с. 154].

Эти сообщения следует сопоставить с известием аль-Балазури о том, что в джунд (gund) лахмидских царей входили ийадиты [190, ч. 1, с. 26]. Слово gund означало постоянное (говоря категориями наших дней — профессиональное) войско, поэтому речь должна идти об отрядах dosar или al-sana'i. Естественно считать, что в состав этих отрядов вошли те ийадиты, которые были ближе всего к лахмидскому царю — представители родов, которые привел в Хиру Амр II. Но возможно, что к VI в. к ним присоединились те их соплеменники, которые после поражения от сасанидских войск и изгнания из Ирака ушли в Хиру или Савад.

Последний из отрядов, о которых мы знаем из пересказов сообщения Абу Убайды, — «заложники» (al-raha'in). Он насчитывал пятьсот бойцов и состоял из заложников, которых Лахмиды брали у арабских племен. В рассказе о ежегодных поездках вождей племен к лахмидскому царю говорится, что к нему являлись также ashdb al-raha'in (буквально — те, от кого заложники) [199, ч. 1, с. 118; 257, с. 96]. Очевидно, то были предводители племен, от которых лахмидский царь брал заложников. Возвращаясь к сообщению Абу Убайды, мы читаем, что заложники вместе с лахмидским царем участвовали в походах и войнах и менялись через год[290].

Сведения, рассмотренные в Части I, позволяют констатировать, что отряд al-raha'in существовал уже в первой трети VI в. Мы видели, что аль-Мунзир III, установив свою власть над бакритами и таглибитами, взял от них по восемьдесят или сто заложников. Они сопровождали царя в походах, в одном из которых погибли заложники-таглибиты. Последствия этого — межплеменной конфликт, улаженный лишь благодаря участию Амра III, показывают одну важную особенность этого отряда. Он состоял из племен, отношения между которыми были неоднозначными, а могли сделаться и враждебными. Внутри отряда всегда мог произойти конфликт. Кроме того, каждое племя следило за делами своих заложников и, если их ставили в худшее по сравнению с другими положение, возмущалось. Это могло привести к нарушению и без того зыбкого равновесия среди арабских племен, а в худшем случае — и к войне. Поэтому использовать такой отряд следовало с большой осторожностью, не отдавая явного предпочтения ни одному из племен.