История Гражданской войны в США. 1861–1865

В своих симпатиях Северу отказывали и многие видные литературные деятели. Грот, который ценил греческую демократию и мог оправдывать ее крайности в Афинах, язвительно критиковал северян, поскольку они настаивали, что Англия нарушила объявленный ею нейтралитет, а их протесты не излагались вежливым и изысканным языком. Карлейль, получивший первые деньги за свою «Французскую революцию» (French Revolution) из Бостона, когда «из Англии не поступило ни пенса», и бывший глубоко признателен за все, что из этого следовало, не испытывал никаких дружественных чувств к Северу. «Ни одна война, развязанная в мое время, – говорил он, – не казалась мне столь чудовищной глупостью. Что касается меня, я в какой-то степени нейтрален». Он сравнивал войну с «дымящим камином, охваченным пламенем», а когда его попросили написать что-нибудь по поводу конфликта, он сочинил притчу «Американская Илиада в зародыше» (Ilias Americana in Nuce):

Петр с Севера (Павлу с Юга): Павел, ты возмутительный прохвост. Я узнал, что ты нанимаешь слуг пожизненно, а не на месяц или год, как я. Ты попадешь прямиком в ад, ты…

Павел: Верные слова, Петр. Я рискую. Я готов рискнуть. Ты нанимай себе слуг на месяц или на день и отправляйся прямо в рай; мне же оставь мой способ.

Петр: Ни за что! Сначала я вышибу тебе мозги! (И с тех пор очень старается, но ничего не получается.)

От Диккенса, который привнес смех и слезы в каждый дом от Атлантики до реки Миссури и которого любили в свободных штатах так, как мало кого из писателей, можно было ожидать, судя по страстному обличению рабства в его «Американских заметках», что в начатой битве он видит торжество справедливости. Но когда его друг весной 1863 года вернулся из Америки с уверениями, что Север в конце концов победит, он расценил это как «безобидную галлюцинацию». Косвенно и неумышленно он внес свой вклад в отношение английских высших классов к делу Севера, поскольку его карикатурные изображения персонажей в «Мартине Чезлвите» рассматривались как реалистичные изображения мужчин и женщин, не готовых идти на риск ради единства и свободы. А вот у Энтони Троллопа была «полная уверенность», что «Север победит».[602] И Теннисон, народный поэт, хотя и был исполнен вполне понятного ужаса перед войной, вдохновлялся надеждой на отмену рабства и с энтузиазмом распевал:

Слава, слава, аллилуйя!
Душа идет вперед.

Наиболее значимым во всем спектре английских настроений весной 1863 года было ощущение наших друзей, что дело Севера совершенно безнадежно. Королева Виктория и Дизраэли были уверены, что Союз уже не восстановить.[603] Известие о катастрофе Хукера укрепило эту уверенность. Затем пришла весть о вторжении Ли в Пенсильванию, породив множество слухов о том, что Англия и Франция готовятся к интервенции. На разнообразных собраниях делались попытки поддержать и укрепить мысли о возможности признания Южной Конфедерации. Этот курс приветствовали на митингах в Манчестере, Престоне, Шеффилде и некоторых других городах, но были и другие митинги, протестующие против любого вмешательства.

5 апреля 1863 года граф Рассел остановил строительство «Александры» – канонерки, которую заложили в Биркенхеде для Южной Конфедерации. Его действия были оспорены, но хотя решение Суда Казначейства оказалось не в пользу английского правительства, дело в силу разных юридических причин продолжало кочевать по инстанциям, в результате чего судно так и не попало в руки конфедератов для использования против американского торгового флота.

Здесь нет необходимости рассматривать ход министерских и парламентских дискуссий весной и летом 1863 года, однако надо констатировать явный перелом в настроениях англичан после побед при Геттисберге и Виксберге, известия о которых достигли Европы во второй половине июля.