История Гражданской войны в США. 1861–1865

Насколько мне известно, не существует или существует очень мало свидетельств, что Грант был как-то удручен крушением больших надежд, которые он лелеял, переходя Рапидан. Его непреклонный нрав, сила воли и нацеленность на успех, вероятно, просто не давали ему возможность допустить мысль о неудаче. А если и не так, то это никак не отражалось на его невозмутимом лице. Тем не менее надо признать, что горечь разочарований порой подталкивала его к спиртному. Роулинс говорил Уилсону вскоре после их первой встречи, что они должны сделать все, что в их силах, и «удержать Гранта от падения».[648] В период скучного ожидания перед Питерсбергом этот верный наставник и горячий патриот сделал для страны больше, чем кто-либо иной. Письма Роулинса жене показывают его обеспокоенность и положительное влияние на генерала, который был необходим Северу для победного завершения войны. Дважды (29 июня и в один из последних дней июля) Грант, по словам Роулинса, «сходил с праведного пути»,[649] но затем взял себя в руки и больше не оступался. Ясный, незамутненный мозг провел осаду Питерсберга и захватил его, вынудил провести эвакуацию Ричмонда, нанес решающее поражение Ли и развалил Южную Конфедерацию.

Тем не менее в данный момент Ли готовился нанести решительный удар. Воодушевленный победами над Грантом и уверенный, что и малыми силами сможет удержать свои позиции против ослабленной Потомакской армии, он направил корпус Эрли вытеснить войска Союза из долины Шенандоа. Эрли успешно осуществил это и тем самым открыл себе путь в Мэриленд и в тыл столицы федералов. 9 июля он подошел к городу Фредерик, нанес поражение противостоящим ему силам северян, и на следующий день, во главе двадцатитысячной группировки ветеранов, упоенный победой и довольный захваченными трофеями, начал быстрое продвижение к самой столице. Вашингтон и его оборонительные линии оказались в этот момент оголены, поскольку боеспособные войска были направлены на усиление армии Гранта и на защите столицы оставались только оправляющиеся от ранений, народное ополчение штата и волонтеры округа Колумбия – в целом 20 400 человек, из которых почти все были необстрелянными или ограниченно годными к военной службе. Утром 11 июля Эрли с пехотой и артиллерией появился на Седьмой улице (северная часть Вашингтона) перед оборонительными городскими сооружениями. Он уже мог видеть купол Капитолия. Коммуникации между Вашингтоном и городами к северу оказались перерезаны, тревога и волнение в столице оказались нешуточными. Предыдущим вечером президент, не думая о собственной безопасности, уехал, как обычно, в свою летнюю резиденцию – Солдатский дом, который находился непосредственно на линии наступления противника. Однако благодаря настойчивости военного министра его вернули обратно. Линкольн не знал, что заместитель военно-морского министра Густав В. Фокс уже распорядился подготовить корабль, чтобы эвакуировать президента из города, если его захват покажется неизбежным. Если бы Эрли воспользовался моментом неразберихи, он мог бы 11 июля войти в Вашингтон, захватить деньги Казначейства, большие запасы одежды, оружия и боеприпасов, уничтожить какое-то количество правительственных зданий и затем благополучно уйти от ветеранов, уже спешивших на защиту города, удержать который ему бы не хватило сил. Тем самым по престижу Союза был бы нанесен сокрушительный удар.

Страна была спасена от захвата столицы ветеранами Шестого корпуса Потомакской армии и Девятнадцатого корпуса из Нового Орлеана. Однако то, что Вашингтон оказался перед лицом грозной опасности и меры по его защите были предприняты так поздно, а Ричмонду в этот момент ничто не угрожало, не делает чести Гранту. На несколько этих дней командующий, похоже, впал в ступор. Частые донесения свидетельствуют о его стараниях, но и показывают, что он не осознавал опасности. В этой ситуации он не проявил себя тем целеустремленным человеком быстрых решений, который командовал при Донелсоне, Виксберге и Чаттануге – скорее он напомнил апатичного и вялого генерала периода Шайло. В то время как корпус Эрли маршировал по долине Шенандоа, он отказывался верить, что эти части покинули Питерсберг. Только 5 июля он признал правду, но и тогда не смог полностью овладеть ситуацией. Ему «не хватает стратегического мышления или изобретательности», – отметил Уэллс.[650]