История Гражданской войны в США. 1861–1865

Вскоре после приезда президента Хукер посчитал, что его армия готова к наступательным действиям. Ему приходилось спешить, поскольку вскоре истекал срок службы призванных как на девять месяцев, так и на два года (в общей сложности – 23 000 человек). Он расположился лагерем на северном берегу реки Раппаханнок, имея в своем распоряжении 130 000 бойцов. У генерала Ли, находившегося у Фредериксберга, в наличии было 60 000 человек. Армия Северной Виргинии оказалась ослаблена откомандированием Лонгстрита и части его войск. Хукер дал приказ кавалерии начать движение к Ричмонду с целью перерезать коммуникации конфедератов, но из-за проливных дождей и высокой воды в реке они задержались и не смогли оказать никакой помощи в его действиях. 27 апреля, не в состоянии более ждать, когда кавалерия сможет выполнить поставленную перед ней задачу, он привел в движение три корпуса, которые форсировали Раппаханнок, затем перешли вброд Рапидан и двинулись на Чанселорсвилль вдоль южных берегов этих рек. «Армия в превосходной форме и в возвышенном состоянии духа, – писал Карл Шурц. – Солдаты и офицеры, похоже, инстинктивно чувствуют, что участвуют в наступательной операции, которая обещает прекрасные результаты. Нескончаемые песни и веселый смех облегчают усталость от маршей».[482] Чтобы замаскировать продвижение основных сил, генерал Джон Седжвик с Шестым корпусом переправился через Раппаханнок немного ниже Фредериксберга. 30 апреля Коуч со Вторым корпусом перешел реку у Юнайтед-Стейтс-Форд, направляясь к Чанселорсвиллю, а на следующий день за ним последовал Сиклс с Третьим корпусом. К утру 1 мая Хукер под своим непосредственным командованием сосредоточил пять корпусов.[483] «Мы перешли реку и маневрами перехитрили противника, – сообщал Мид жене, – но опасность еще не миновала».[484] Впрочем, Хукер пребывал в полной уверенности в успехе[485] и позволил себе хвастливое заявление: «Операции трех последних дней предрешили, что противник должен либо позорно бежать, либо покинуть свои укрепления и вступить в бой на нашем поле, где его ждет неминуемое поражение». Хукер доложил президенту: «Под моим командованием лучшая армия на планете»;[486] 1 мая он ввел ее в действие, атаковав конфедератов, о силе которых имел вполне точное представление.[487]

Успешное форсирование Раппаханнока войсками Союза никоим образом не смутило Ли, хотя ему и не хватало Лонгстрита с его двумя дивизиями. Впрочем, у него был Джексон, и они прекрасно понимали друг друга. Они опасались Хукера не больше, чем Макклеллана, и, если бы знали о его хвастливом заявлении, должны были понять, что имеют дело с бахвалом, подобным Поупу. История 1 мая очень проста. Хукер атаковал. Ли контратаковал. Хукер утратил самообладание и дал приказ отступать. Мид писал о своих частях: «Как только мы сблизились с противником, нас отозвали». Если бы Хукер придерживался своего первого приказа о наступлении и дал возможность командирам корпусов и дивизий выполнять его, последовала бы жестокая битва, предсказать результат которой, конечно, было нельзя; но армия не оказалась бы деморализована тем, что вынуждена отходить, едва начав наступление, и Хукер бы не утратил доверия своих офицеров за нерешительность, которую продемонстрировал приказами, отданными в тот день. Коуч видел его вскоре после отступления, и у него сложилось впечатление, что генерал «совершенно разбит».

События 2 мая – это соревнование между военной мыслью Ли и Хукера и ее исполнением, соответственно, Джексоном и Ховардом. Прежде мы уже составили некоторое представление о двух конфедератах, но если требуется больше, то проведенный Уильямом Р. Ливермором специальный анализ их способностей в сравнении с Хукером[488] дает нам понимание того, что результат этого состязания мог быть только таким, каким мы его знаем. Похоже, здесь история повторилась, поскольку появился другой генерал, который не знал, что делать с сотней тысяч оказавшихся в его распоряжении солдат, к тому же сделавший неудачный выбор командующего корпусом (Одиннадцатым).[489] На Шурца, командовавшего одной из дивизий, Ховард не произвел впечатления «интеллектуально сильного человека. В его речах явно просматривались и рыхлость умозаключений, и неуверенность в формулировках конкретных решений».[490]