Читаем История Греции полностью

Все эти ремесленники считались, подобно наемным рабочим, стоящими на более низкой ступени общественной лестницы, чем земледельцы, хотя в отдельных случаях к ним и относились с большим уважением и их очень ценили. Эти ремесленники ходили из одного дома в другой, хозяева поили и кормили их, снабжали их материалом для работы, а по окончании платили им условленную плату натурой, а часто давали еще подарки. Закончив работу, они переходили к другому заказчику. Так, в «Одиссее» мы читаем:

...Приглашает ли кто человека чужогоВ дом свой без нужды? Лишь тех приглашают, кто нужен на дело:Или гадателей, или врачей, иль искусников зодчих,Или певцов, утешающих душу божественным словом, — Их приглашают с охотою все земнородные люди.

Наиболее тяжелым в гомеровском обществе было положение свободных наемных рабочих, не имевших особой квалификации, — так называемых фетов. Мы видели уже, какие причины вели к обнищанию крестьян и к появлению среди них безземельных. В феты попадали те из них, которые почему-либо не хотели или не могли попасть в постоянную зависимость от аристократа. Иностранцы-переселенцы, о которых мы говорили выше, принадлежали обычно к группе фетов. Фет работал приблизительно на тех же условиях, что и ремесленник, но его заработная плата была меньше, и с ним хозяин гораздо меньше церемонился. Так, в «Илиаде» Посейдон говорит Аполлону:

...Повинуйся воле Кронида,Здесь Лаомедону гордому мы за условную платуЦелый работали год, и сурово он властвовал нами.Но, когда нам условленной платы желанные ГорыСрок принесли, Лаомедон жестокий насильно присвоилДолжную плату и нас из пределов с угрозами выслал.Лютый, тебе он грозил оковать и руки и ноги,И продать, как раба, на остров чужой и далекий.Нам обоим похвалялся отсечь в поругание уши.Так, удалилися мы, на него негодуя душою.[61]

Перейдем теперь к организации общины гомеровской эпохи. Во главе ее стоит басилей, «царь», реже — два басилея. В гомеровских поэмах часто образ микенского неограниченного наследственного «божественного царя» смешивается с басилеем — племенным начальником родового общества гомеровской эпохи; с другой стороны, мы встречаем здесь ряд черт еще более поздней эпохи. В раннегомеровскую эпоху царь был, несомненно, племенным вождем, выбираемым начальниками родов (которые тоже назывались басилеями) или народным собранием, хотя в гомеровских поэмах нет прямых указаний на такое избрание. Как правило, царем избирался сын скончавшегося басилея. Цари носят название «вскормленные Зевсом» или «рожденные Зевсом» и имеют ряд жреческих функций. В мирное время царь делит свою власть с басилеями отдельных родов, будучи «первым между равными»; однако он пользовался гораздо большим авторитетом у народа, чем эти родовые старейшины; он «царственнее» их (basileuteros), он «самый царственный» (basileutatos) из всех. На войне власть царя — неограниченная. Кроме военных, основными функциями царя были еще судебные.

Важнейшей привилегией царя является получение теменоса, т. е. выделенного участка общинной земли, большого и плодородного и не поступающего в передел, подобно клерам отдельных граждан. Далее, царь получает традиционные подарки (dotinai) от отдельных граждан, в частности от тяжущихся сторон после произнесения приговора. Подчиненные общины вносят царю также «положенные» налоги (themistes); с граждан своего полиса царь взыскивает налоги только в экстренных случаях — например, на угощение и дары иностранным гостям. Точно так же во время войн и пиратских набегов царь получает наибольшую и наилучшую часть добычи.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука