История и восхваление венценосцев

Армяне, хотя и не желали этого, но невольно должны были сделать. Священники их стояли, привели собаку, бывшую у их католикоса, и подбросили ей “жертву” свою, которую она сразу подхватила. Грузины стали благодарить бога радостным голосом и, как бы танцуя, говорили: “велик ты, господи, и чудны дела твои!”. Католикоса (Иоанна) посадили на собственного коня в облачении, причем он держал в руках на блюдце просфору, его сопровождали все знатные. Проходя среди войска, они говорили 128 псалом: “много теснили меня от юности моей враги, но не одолели меня. Меня били по хребту грешники и продолжали беззакония свои. Господь сокрушит хребет грешных. Да постыдятся и обратятся назад все ненавидящие Сион! Пойте господу, ибо он славой прославился, господь сокрушил брани, господу принадлежит имя его” (1 — 5)! Радуясь, они обошли весь лагерь. Армяне стояли молча, как лягушки без болота, у них были притупленные взоры, как у священников Астарты некогда[282]. А радость, надежду и благодарность к богу, какую чувствовали грузины, невозможно пересказать. Вернувшись домом, царь и католикос устроили большую вечерю. Смущенные армяне отправились в палату братьев Мхаргрдзели. Министр двора Иван говорит брату своему, военному министру Захарии: “Я не хотел прения с ними, грузины держатся высокой веры; что же нам мешает принять правую веру и креститься от католикоса Грузии?” Он ответил: “знаю, брат, что вера грузинская правая вера, но пусть взыщется с того, кого будут судить в день [страшного] суда, я не воссоединюсь с грузинами!”. Выслушав это, Иван сказал: “удивляюсь мудрости твоей, ты не хочешь того, что лучше; я не могу согласиться с тобою, принимаю [крещение и обращаюсь] в грузинскую веру!” И к чему много говорить? Пришел он и крестился в нашу веру рукой католикоса Иоанна. С ним вместе крестилось многое множество армян, которые радовались, Захария же остался в вере своей.

XLI

Такими дарами и честью почтил Тамару возлюбленный ею бог; та в свою очередь не ленилась творить угодные богу дела. Поэтому, заменив верхнюю Вардзию[283] нижнею, она взялась строить местопребывание для помогавшей ей в походах преблагословенной Вардзийской богоматери — церковь и кельи для монахов, причем все это было высечено в скале и превращено в недоступное и непреоборимое для врагов место. Эту Вардзию начал строить еще отец ее Георгий, но он оставил ее незаконченной; великая же Тамара, завершив ее, украсила ее всячески и пожертвовала много больших угодий, обеспечив в ней трапезу крупными и честными доходами. Рассказать все нет возможности, если кто желает знать, пусть повидает Вардзию, высеченные в ней пещеры и все, что в ней сделано. Так как царица Тамара взялась служить непорочной и страшной чудотворной Вардзийской богоматери, царствование ее прославилось больше прежнего. Выслушайте о других ее предприятиях, строительной деятельности и пожертвованиях на монастыри! Она строила монастыри не только в Грузии, но также и в Палестине и Иерусалиме, на Кипре и Галье[284]; она для них покупала имения и украшала их чином честных монастырей; помогала вместе с ними и Константинополю. Слишком продлится повествование, если я буду рассказывать, коль изобильно она одаривала монастыри в Грузии и Элладе и как в Грузии осыпала щедротами не только монастыри, но и [простые] церкви и кафедралы. Она возвела ум свой к вечному, за что дарующий блага споспешествовал ей в делах, направленных к благоденствию. Все окрестные цари, города и эмиры дарами и податями умилостивляли ее храбрые войска, непокорные же были разоряемы.

XLII

До сих пор город Кари находился в руках турок. Тамара отправила войска [и велела] осадить город. Турки, узнав об этом, оставили город и бежали. Город был вынужден сдаться. Охранителем его оставлен был Иван Ахалцихский, его же назначили церемониймейстером и эмиром над эмирами, Это очень обеспокоило турок, так как он нанес им большой ущерб: отнял у них окрестные земли и присоединил [к грузинским владениям]. За это, когда он донес об этом, благодарили его, ему предоставили имение, и земли Карсского эмира. И преуспевало царство Тамары и прирасталось оно изо дня и день. Она наводила страх и ужас на всех султанов.

XLIII

Теперь мне предстоит поведать о величайших делах, под давлением которых ум мой начинает изнемогать; ибо рассказывать о них пристало не мне, а великим мастерам слова древних времен.

Об этом узнал великий султан сельджукид, по имени Нукрадин[285]; он был выше и больше всех прочих султанов, которые властвовали в Греции, Асии и Каппадокии, до самого Понтийского моря. Нукрадин призвал все множество своего войска, причем собралось 40 раз 10000, т. е. 400000 человек. Он отправил посла к царице Тамаре с письмом, в котором написано было следующее: