История Индии

На пышной церемонии, организованной Харшей по поводу встречи с царем Камарупы, недовольные попытались поджечь башню, в которой размещалось изображение Будды. Харша, согласно Сюаньцзану, погасил огонь «не силой своих легких», а — что не менее чудесно — ринувшись прямо в пламя. Расстроенные фанатики-«еретики» заставили одного из своих совершить покушение на жизнь Харши. Убийца прорвался к Харше с ножом в руке, но тот, несмотря на возраст, ловко увернулся от удара, схватил и обезоружил нападавшего. Сюаньцзан высоко оценил мягкость, с которой обошлись с преступником. Только глава «еретиков» был «наказан», что, скорее всего, означает казнь. Остальные получили прощение. Тем не менее пятьсот брахманов были отправлены в изгнание. Очевидно, имел место если не мятеж, то по крайней мере тайный сговор.

О смерти Харши ничего не известно. Но когда в 647 году его правление закончилось, вместе с ним умерла и империя. Она просто распалась. Никакой Чандрагупта II не занял его место и не продолжил завоевания, ни один Ашока не пришел ему на смену, чтобы сохранить земли. Союзные царства попросту забыли об альянсе. Подчиненные династии продолжили старинную вражду.

Сам трон узурпировал один из министров-брахманов Харши, который позже был дискредитирован неподобающим отношением к посольству Китая. Харша поддерживал добрые отношения с новой империей Тан благодаря пробуддийским симпатиям, великодушному отношению к приезжим вроде Сюаньцзана и нескольким дипломатическим миссиям. Но, согласно китайским источникам, посольство Тан, прибывшее вскоре после его смерти, застало Индию в смятении. Китайцев ограбили и пленили, а посланник Небесного Императора едва спасся, сбежав в Тибет. Все это больше походило на соперничество религиозное, а не политическое. Из Тибета посол организовал поход возмездия, который, очевидно, завершился уверенной победой Китая, «вследствие чего Индия исполнилась почтения».

Хотя в индийских источниках нет указаний на это первое трансгималайское вторжение, хотя, скорее всего, это был только набег на северную Бенгалию, показательно, какой вакуум оставил после себя Харша. Благодаря Бане его личная слава осталась в веках, он также покровительствовал наукам, религиозному диалогу, писал пьесы, его часто сравнивали с Акбаром, величайшим из Моголов. Но будущие поколения индийцев не охраняет «Дом Харши», никакой «Век Вадханы» не хранит память о последнем чакравартине северной Индии и никакая «Канноджская школа» не продолжает опекать буддийские «университеты» наподобие Наланды (Бихар) или ученых вроде Баны. Раскаленные угли, столь щедро изрыгаемые Харшей, исчезли с шипением пара, когда над сердцем Арьяварты в северной Индии наконец разразился политический муссон.

Вокруг мандалы

Так было не везде. Имеется достаточно свидетельств, что идеал всемирного — или все-индийского — владычества просто сместился в другое место. Со смертью Харши продолжительная гегемония северной Индии окончилась. Через 16 лет после Харши арабы установили в Синде врата ислама, их задачу облегчило его вторжение в этот регион. Северо-запад или, другими словами, большая часть земель, ныне относящихся к Пакистану, был бесповоротно растоптан гуннами и не имел политического влияния. В самом сердце страны, в долине Ганга, активные династии из Кашмира, Бенгалии и Декана беззаконно вторгались на земли противников и захватывали их на короткое время. Атам, где Харше, со всей очевидностью, не удалось превратить гуптскую традицию верховенства в союз, пусть хрупкий и скоротечный, другие великие династии, особенно Декан и юг, усовершенствовали и воплотили эту идею.

Путешествуя по Индии, Сюаньцзан пересек область западного Декана, которую он назвал «Мо-хо-ла-ча». Перевод имен собственных с китайского обратно на санскрит часто допускает вольности толкования, но в данном случае сомнений нет: под «Мо-хо-ла-ча» Сюаньцзан подразумевал Махараштру. Это земля по обе стороны Западных Гхатов, некогда вотчина купцов Шатаваханов. чьи пещерные храмы изъязвили отроги этих гор. Потом земля перешла к Вакатакам, которые столь верно служили Гуптам, а сегодня это штат Махараштра со столицей в Бомбее. Сю-аньцзан нашел тамошние земли богатыми и плодородными, что отчасти правдиво, жителей честными, но суровыми, и среди них «отряды бойцов», которые, подкрепившись вместе со своими слонами спиртным, становились непобедимыми в бою. «Ни один враг не устоит перед ними», — писал путешественник, посему их царь может «презирать своих соседей»^{120}.

Имя тогдашнего суверена — «Пу-ло-ки-ше», то есть Пулакешин II, и, согласно Сюанцзану, он лелеял далеко идущие амбиции. Около 630 года он без труда победил даже Харшу, который, хоть и собрал войска и способнейших командиров со всех «пяти Индий» и сам вел армию в бой, не сумел одолеть гладиаторов Пулакешина II или умерить его притязания.