История искусства для развития навыков будущего. Девять уроков от Рафаэля, Пикассо, Врубеля и других великих художников

Ещё более свежая история произошла в Екатеринбурге. В 2019 году по заказу мэрии города и фестиваля уличного искусства STENOGRAFFIA молодой, но уже заслуживший мировую известность каллиграфутурист со смешным псевдонимом Покрас Лампас украсил площадь Первой Пятилетки весьма масштабной работой. Он уверял, что провёл серьёзное исследование исторического и культурного контекста, но, очевидно, упустил из виду контекст религиозный, и его супрематический крест – роспись по асфальту, покрывшая всю овальную площадь – вызвал бурную реакцию православной общественности. В отличие от Ричарда Серра, Покрас не встал в позу непонятого гения, а переделал рисунок так, чтобы разбить крест, вызвавший негодование религиозных граждан, на несколько частей. Крест стал метасупрематическим{128}, состоящим из трёх отдельных чёрно-белых элементов на красном поле, а цитате из Малевича на смену пришёл новый текст. В сложно читаемую каллиграфию Покрас упаковал послание: «Товарищ, помни: цензура не должна влиять на искусство». Так художник сохранил свою работу, пошёл навстречу людям, которым с этой работой жить, и закодировал в ней своё мнение о случившемся. В противовес «Опрокинутой дуге», каллиграффити на площади Первой Пятилетки – красноречивый пример того, как готовность договариваться и когнитивная гибкость исполнителя пошли на пользу и художнику, и городской среде. В ином случае эту работу ждала та же участь, что и инсталляцию Серра, только её бы закатали в асфальт, чтобы прекратить разразившийся вокруг неё скандал.

Особенности культурного ландшафта влияли на работу художника задолго до появления паблик-арта. К примеру, итальянский мастер XVII века Орацио Джентилески написал две картины с одинаковыми композицией и сюжетом для двух монархов: королевы Великобритании Генриетты Марии Французской и испанского короля Филиппа IV. В первом случае спасениеМоисея из Нила{129}{130} происходит на берегу лондонской Темзы, во втором – в идеализированном ландшафте континентальной Европы. Более того, если в первом случае сестра Моисея красуется в тунике, не прикрывающей грудь, во втором Орацио сделал поправку на консерватизм испанцев и одел девушку в не привлекающее излишнего внимания к её прелестям серое платье.

Великий стиль: как угодить заказчику и сохранить интерес к работе

Сэр Джошуа Рейнольдс, английский мастер XVIII века, первый глава Королевской академии художеств и инициатор первых публичных выставок в Лондоне, – пример того, как устричные створки способствуют развитию искусства и формированию новых стилей. Его увлекала историческая живопись, а клиенты интересовались портретной, и на стыке двух, казалось бы, несовместимых интересов родился «великий стиль», grand manner[144].

Рейнольдс считал, что картина должна не только изображать сиюминутное и преходящее, но и нести публике высокие ценности и вечные истины. Для этого подходили исторические, религиозные и мифологические сюжеты (главным образом последние). На его картине, выполненной по заказу князя Потёмкина, римский полководец Публий Корнелий Сципион Африканский{131} великодушно отказывается от выкупа за прекрасную пленницу и возвращает её жениху, а на другом полотне, написанном для Екатерины II, могучий младенец Геракл без особых усилий душит подосланных ревнивицей Герой змей[145], что, по словам художника, символизирует «недетскую, но столь известную мощь русской империи»{132}.

Однако не всем его клиентам были интересны мифологические аллегории. Английская элита желала видеть на стенах собственных замков в первую очередь свои портреты. Компромиссом стал тот самый великий стиль, хотя точнее было бы назвать его возвеличивающим, поскольку он возносил заказчиков Рейнольдса на уровень мифических героев. Перенеся законы исторической живописи в портретный жанр, сэр Джошуа писал своих заказчиков в античных декорациях и в классических костюмах. Под его кистью драматическая актриса Сара Сиддонс становится музой трагедии{133}, а комедийная актриса Фанни Абингтон – музой комедии{134}, сёстры Монтгомери не просто позируют для парадного портрета, а в образе трёх граций украшают статую покровителя брачных уз Гименея[146]{135}, а красавица и несостоявшаяся супруга Георга III леди Сара Банбери приносит этим грациям жертву{136}.