История искусства в шести эмоциях

Внезапное и неожиданное прибытие уже ослепленного Эдипа в Колон, расположенный в предместье Афин, в сопровождении его дочери Антигоны вызвало настоящий переполох среди жителей города. Хор пытается изгнать человека, впереди которого шествует его дурная слава: он женился на собственной матери и от этого союза родились две девочки, ставшие ему одновременно дочерями и сестрами. Эдипу никогда не удастся полностью избавиться от этого стыда. Вероятно, он покинул бы этот город, если бы не встретил Тезея, благородного правителя Афин, признавшего его невиновным и возложившего ответственность на богов за постигшие его несчастья. Он совершил великодушный поступок, даровав Эдипу привилегию и позволив ему уединиться в священном лесу. Избегнув страдания и мучения, Эдип избавился от нежеланных взглядов, в то время как один только Тезей был свидетелем этого чуда. Очевидцы узнали об этом происшествии только благодаря словам и изумлению своего повелителя.

Из его рассказа нам стало известно, каким поразительным образом по его просьбе Эдипу удалось распрощаться с жизнью, превратившись из изгоя в человека, достойного удивления:

Погиб тот муж – сказать никто не может,
Опричь царя Фесея. Не перун
Его унес, летучий пламень Зевса,
Не черной вьюги бурное крыло.
Нет, видно, вестник от богов небесных
Ниспосланный его увел; иль бездна
Бессветная, обитель утомленных,
Разверзлась ласково у ног его.
Ушел же он без стона и без боли,
С чудесной благодатью, как никто.
И если кто меня безумным ставит —
То мне его не надобно ума.

Софокл. Эдип в Колоне

[145]

Тезею, ставшему свидетелем этого необычайного события, пришлось прикрыть рукой глаза от нестерпимого света, в то время как хор, внимавший ему, надел характерные маски, представленные на фрагменте мозаики, хранящемся в Капитолийских музеях (рис. 47) и обнаруженном в 1824 г. в Винья дей Джезуити на Авентинском холме, напротив базилики Санта-Приска, возведенной на месте терм, построенных при императоре Траяне.

На выступающем цоколе двух угловых стен, выложенных в перспективе, расположены две маски: одна из них принадлежала участнику дионисийского культа, главного героя греческого театра: огромный рот, широкий приплюснутый нос, вытаращенные глаза и морщинистые щеки, на голове венок из плюща и ягод. Другая с длинными волосами, могущими принадлежать как женщине, так и мужчине. На лице маски застыло выражение изумления. Огромные черные глаза, разинутый рот, прижатый к шее подбородок выражают величайшее изумление.

Эти маски могли использоваться как в трагедиях, так и в комедиях, где удивление играет важную роль.

Маски использовали для того, чтобы публика могла разделить выражаемые ими эмоции вместе с актерами: изумление, изображаемое актером, надевшим маску, должно было вызвать такую же страсть в зрителе, проживающем этот момент вместе с исполнителем. Момент осознания трагедии в некоторых историях или, как в случае с «Эдипом в Колоне», момент, когда Тезей рассказывает об апофеозе безобразного незнакомца и все мгновенно осознают, насколько ошибочным было их осуждение. С помощью поддельного лица маски эмоция транслируется со сцены на трибуны. В тот момент, когда изумление становится главным действующим лицом, завершается чувственная парабола греческой трагедии. От Теории, то есть хладнокровного восприятия действия пьесы, зрители переходят к переживанию Кризиса, момента, когда они ощущают чувство стыда и осознают всю меру хрупкости человеческого бытия, чтобы наконец достигнуть Катарсиса, то есть признания и примирения. В этот момент в игру вступает удивление. Только посредством неожиданного опыта, который невозможно узнать, пока его не переживешь, наше сердце испытывает шок, ведущий к познанию, пониманию и оценке главного послания истории, которую мы увидели. Нет трагедии без соучастия, нет соучастия без удивления.

Рис. 47. Сценические маски. II в. н. э. Мозаика. Капитолийские музеи, Рим