История ислама. Том 3, 4. С основания до новейших времен

Это поражение имело решающее значение навсегда; подтвердился закон Ибн Халдуна: всюду ослабевшие правительственные войска уступали диким ордам кочевников, и с трудом только удерживались большие города. Разгром был полный. Сам Муызз был осажден в Кайруване, и ему оставалось только идти на мирное соглашение. Три дочери его должны были согласиться вступить в брак с самыми знатными бедуинскими эмирами; но и этою жертвой он не достиг ничего существенного. Властителю, внезапно низвергнутому с высоты блеска и могущества, было позволено беспрепятственно покинуть Кайруван и перейти в Махдию, которая еще держалась под властью его сына Темима, но и только. И сама старинная столица магометанской Африки стала добычей грабителей и была до такой степени опустошена, что никогда уже затем не могла подняться. В качестве «священного города», где впервые была провозглашена истинная вера в Африке, в качестве средоточия богословских наук и в позднейшие времена, Кайруван сохранил некоторое значение и до нашего времени, но никогда он не достигал вновь прежнего цветущего состояния. Но с утратой столицы для Муызза погибло и царство. Остальные города, которым он не был в состоянии помочь, искали выхода из этого положения и добровольно покорялись новым повелителям; так, например, Тунис предался Хаммадитам, наместники которого, бену-хорасан, после этого объявили себя независимыми; в Сусе провозглашена была республика, а Сфакис и Кабис выделились в небольшие княжества. До своей смерти в 454 (1062) г. Муызз располагал почти только одною Махдией. Сыну его Темиму (454–501 = 1062–1108) удалось со временем несколько оправиться и возвратить под свою власть береговую полосу до Туниса включительно, а затем и Кайруван; при этом он усердно занимался морским разбоем, и, несмотря на то что за это он подвергся нападению генуэзцев в 480 (1087) г., отражение которого ему стоило тяжелых жертв, он снова настолько собрался с силами, что мог отважиться на упомянутую выше попытку спасти Сицилию. Но тем не менее его область оставалась в положении незначительного государства, которому изо дня в день приходилось бороться за свое существование против непокорных городов и никогда не удавалось дать решительный отпор нашествию арабских бедуинов.

Последние, между тем быстро размножаясь, как всегда кочевники-завоеватели, расселились по большей части Северной Африки. Хаммадиты энергично и иногда довольно успешно пытались ставить преграды нашествию этих разбойников, но все же в конце концов им не удалось воспрепятствовать переходу через границу одного племени за другим и расселению в их владениях. Так продолжалось несколько десятилетий, и в конце концов арабы проникли до нынешнего Марокко. Культура Северной Африки, достигшая в городах и по побережью если и не той высоты, как в Испании или Сицилии, но все же довольно значительного развития, сильно страдала от этих непрерывных войн между арабскими и берберскими племенами. И упадок этой культуры, продолжавшийся непрерывно до нашего времени и низведший современный Марокко на степень крайнего варварства, начался именно с этой катастрофы[471]. Под влиянием все нового вторжения кочевников, в течение последующих столетий окончательно исчезает старинный цивилизованный арабский элемент; а арабы, еще теперь находящиеся в Северной Африке, по-видимому, ничего не имеют общего с теми, которые впервые завоевали и населили эти провинции, но попросту должны считаться потомками пришельцев V (XI) в. Нечего говорить, что новые арабские племена, с того момента, когда они ниспровергли государство Зиридов и упрочились в Ифрикии и в Магрибе, уж не представляли однообразную массу и начали спор из-за добычи; в то же время, с другой стороны, не прекращалась старая вражда у берберов. Поэтому легко представить себе, насколько появление этого нового фактора должно было увеличить на этой почве политическую неурядицу. Теперь даже сильной военной власти едва удается на мгновение покорить эти сотни разрозненных арабских и берберских племен кочевого населения. Их непрерывные распри, даже для, по-видимому, сильного правительства, создают постоянные затруднения. Ясно, что все это чрезвычайно облегчает вторжение христианских держав в область западного ислама.