История испанской инквизиции

18 февраля 1521 года папский нунций Алеандер известил папу Льва X, что в Нидерландах печатаются испанские переводы сочинений Мартина Лютера и желательно принять меры против допущения в Испании подобных книг. 21 марта того же года папа передал содержание письма Алеандера королю Испании Карлу I, присовокупив требование о тщательном наблюдении за преступными книгами, а великий инквизитор кардинал Адриан отдал 7 апреля приказ конфисковать вредные книги. Вскоре и государственный совет обратился к Карлу I с той же просьбой. Все это, однако, носило характер предварительных мер, так как фактически в Испании еще не было протестантов. Лишь в 1523 году перед майоркским трибуналом предстал лютеранин Гонсальва, которого осудили на смертную казнь. Да и этот случай лютеранства, скорее, связан с желанием инквизиторов наказать хотя бы одного протестанта, так как сомнительно, чтобы в 1523 году на острове Майорке оказался настоящий лютеранин, когда в самой Испании еще не было последователей этого учения.

Первыми осужденными протестантами на испанской почве, если не считать упомянутого Гонсальвы, были иностранцы: в 1524 году валенсийский трибунал осудил за лютеранскую ересь немца Эстеве, в 1528 году — Корнелиса из Гента. В том же 1528 году перед толедским трибуналом предстал, судя по имени, и первый испанец-лютеранин — Диего де Уседа из Кордовы. В 1529 году в Валенсии судили по обвинению в протестантизме Мельчора из Вюртемберга, который говорил во всеуслышание, что мир через три года потонет в крови, так как на свете нет ни одного истинного христианина. С этого времени протестантизм стал мало-помалу проникать в страну, и 27 апреля 1531 года Супрема предложила трибуналам опубликовать вероисповедный эдикт, в силу которого все, знающие что-либо о лютеранской ереси, должны были сделать надлежащие донесения.

30 апреля 1531 года приор монастыря в Консуэгре донес, что один из монахов хранит лютеранское сочинение. Обвиняемый монах Угональдо, представ перед толедским трибуналом, заявил, что приобрел за полреала книгу Лютера на испанском языке на толкучем рынке, поскольку хотел узнать, что он проповедует, но с первой же страницы убедился в дурных намерениях автора и книги дальше не читал. Суд вынес Угональдо порицание и наложил на него епитимию. В том же 1531 году был обвинен в протестантизме Гаспар де Торральва, иностранец из Байонны, хотя ничто не говорило о его лютеранстве — он в гневе произнес слова «reniego de Dios» (отрицаю Бога) и не соблюдал пост по слабости здоровья. Гораздо более громкий процесс возник в 1534 году против испанки Марии де Касальи. Обвинение содержало 34 пункта: Касалья отрицала необходимость исповеди, называла глупцами людей, посещавших мессы, восторгалась Лютером, насмехалась над папскими буллами и над индульгенциями, покупателей которых называла животными и т. д. Приговор ей, судя по всему, был относительно мягким; во всяком случае, известно, что она прожила потом еще довольно долго. 14 марта 1535 года толедский трибунал судил за лютеранство юриста Гуго де Цельзо родом из Бургундии, который, несмотря на духовное звание, женился; его приговорили к лишению сана, вечному заточению и конфискации имущества. Через некоторое время, однако, Цельзо был освобожден, но потом снова привлечен к суду и в 1551 году сожжен как еретик. Той же участи в 1540 году подвергся Франсиско де Сан-Роман, богатый купец из Бургоса, который может считаться первым испанцем, погибшим за дело протестантизма. Будучи в Бремене, Сан-Роман однажды из любопытства пошел в церковь, чтобы послушать пастора Якова Пробста; проповедь произвела на него столь сильное впечатление, что он стал читать теологические книги, вскоре сделался страстным протестантом и даже отправил Карлу I письмо с проклятиями за его преступное отношение к лютеранству. Мнимые друзья посоветовали Сан-Роману ехать в Испанию, чтобы там бороться за истинную веру, но по дороге он был арестован и посажен тюрьму. Проявив неожиданную гуманность, на первый раз его освободили, но Сан-Роман не успокоился и подался в Регенсбург, где находился император, чтобы обратить его в протестантизм. Здесь его опять арестовали, заковали в цепи и отправили в Вальядолид, где и сожгли. Точнее, сожгли его мертвое тело, так как толпа, услышав на аутодафе о его грехах, истыкала его шпагами. Как ни серьезен был этот случай, свидетельствовавший, что и настоящие испанцы не гарантированы от лютеранской ереси, инквизиция тем не менее утешала себя тем, что Сан-Роман заразился вредным учением за границей.