История итальянцев

После серии блистательных побед развитие Итальянской кампании приняло невыгодный для французов оборот. Весной 1799 г. австро-русские армии под командованием А.В. Суворова вступили на территорию Паданской равнины. Тем временем в Калабрии кардинал Фабрицио Руффо подготовился к выступлению во главе банд санфедистов[318] для захвата Неаполя. Через несколько месяцев французы были изгнаны со всего Апеннинского полуострова, удержав за собой лишь небольшой укрепленный район Генуи. Конечно, войска антифранцузской коалиции не смогли бы одержать победу так быстро, если бы они не встретили поддержку внутри самой Италии. Действительно, повсюду в деревне — в Пьемонте, Центральной Италии, на Юге — в течение 1799 г. получило распространение партизанское антифранцузское движение, носившие народный, характер. В этой жестокой крестьянской войне принимали участие представители различных слоев общества. Были среди них бандиты (например, знаменитый Фра Дьяволо[319]), отставшие от своих частей офицеры и иностранные агенты. В частности, Лоренцо Мори и Вогхэм вместе с их общей дамой сердца Алессандрой, куртизанкой из Вальдарно, возглавив аретинскую армию, врывались в города Тосканы и Умбрии с кличем «Да здравствует Мария!», безжалостно истребляя якобинцев и евреев. Участвовали в этой войне и кардиналы: тот же Руффо, высадившись в Калабрии с небольшим отрядом преданных людей, вошел в Неаполь уже с целой армией, состоявшей из крестьян и разного сброда, — армией Святой веры.

Таким образом, у Италии была своя Вандея, хотя и не было настоящей революции. Возможно, именно поэтому реакция 1799 г. имела такой размах и была столь жестокой. В фанатизме крестьянских банд, с остервенением нападавших на французов, якобинцев и евреев, находило выражение отчаяние и ярость тех, кто в очередной раз почувствовал себя обманутым и потому изливал гнев как умел и на кого умел. Государи говорили об «общественном счастье», якобинцы взывали к аграрному закону, но в общем-то век просветителей и Французской революции прошел, не привнеся каких-либо существенных изменений в условия жизни народных масс. И теперь они «отмечали» его окончание в эфемерной попытке отомстить за нанесенное им поражение.

Городом, на который волна реакции обрушилась с особой жестокостью, был Неаполь. Зажатые с суши бандами кардинала Фабрицио Руффо, а с моря — английским флотом под командованием адмирала Нельсона, неаполитанские патриоты и республиканцы, осажденные в городских фортах, мужественно сопротивлялись до того момента, пока им была предложена почетная капитуляция. Однако пункты договора, предусматривавшие неприкосновенность оборонявшихся, не были приняты Нельсоном, и началась настоящая расправа. Жертвами реакции 1799 г. пали лучшие деятели культуры, представители неаполитанской аристократии: адмирал Франческо Карачоло, аристократка Элеонора де Фонсека Пиментель, ученый Доменико Чирилло, юрист Франческо Конфорти, политические публицисты Франческо Марио Пагано и Винченцо Руссо. В частности, последний, врач по профессии, стал автором сборника «Политические мысли» («Pensieri politici»), в котором со свойственной истинному революционеру страстностью и блеском он создал проект общества, основанного на сельском хозяйстве и принципах равенства, — общества, возвращенного к идеалам добродетели и демократии; иными словами, проект той самой революции, осуществить которую даже не попытались.

Италия под властью Наполеона

Когда 14 июня 1800 г. Наполеон выиграл весьма рискованную битву при Маренго, открыв себе путь к новому завоеванию Апеннинского полуострова, он уже не был, как в 1796 г., молодым, никому не известным генералом с якобинским прошлым, но являлся самым почитаемым и внушающим страх человеком Франции, первым консулом, а через несколько лет — императором. Наполеон обещал уже не свободу, равенство и революцию, а стабильность и порядок, которые несет новая, эффективная администрация. Подобная перспектива и в Италии, и во Франции не могла не встретить одобрения со стороны общественного мнения, с лихвой повидавшего разрушения за годы революций и переворотов. Якобинский энтузиазм и надежды изжили себя в период огненного трехлетия (1796–1799), а что касается реакционеров и людей, тосковавших по «старому режиму», то за несколько месяцев австрорусской оккупации и санфедистской реакции они были полностью дискредитированы. Главной же предпосылкой для прогресса и обновления подавляющему большинству итальянцев представлялись спокойствие и стабильность, и Наполеон Бонапарт сумел их обеспечить жителям Апеннинского полуострова на протяжении почти 15 лет, гарантировав таким образом возможность упорядоченного и вместе с тем интенсивного развития.