История итальянцев

Конец наполеоновского владычества

До прихода французов и до принятия Кодекса Наполеона в Италии трудно было, не будучи дворянином или состоятельным человеком, сделать карьеру в профессиях интеллектуального труда. Относительно более легкой возможностью, как ни покажется парадоксальным, могла стать церковная стезя. Этим объясняется тот факт, что в XVIII в. ив Италии, и во Франции насчитывалось много священников, чьи принципы были весьма далеки от ортодоксальных, а сочинения и общественная деятельность подчинялись одному страстному стремлению, а именно идее обновления существующего порядка. Аббатом был Лудовико Антонио Муратори (в своих исторических трудах он вернулся к концепции Макиавелли, согласно которой папство являло собой главное препятствие прогрессу Италии); аббатом являлся и Джузеппе Парини — автор оды, в которой клеймился варварский обычай кастрировать мальчиков — певчих Сикстинской капеллы; наконец, аббатом был авантюрист и автор эротических стихов Джамбаттиста Касти. Позднее, в последние годы XVIII в., появилось немало епископов и священников, придерживавшихся янсенистских убеждений или даже «якобинствующих»: часть их, например епископы Джованни Андреа Серрао (1731–1799) и Микеле Натале (1751–1799), священники Пачифико и Фальконьери, пали жертвами реакции 1799 г. По сравнению с церковной военная или университетская карьера была значительно более закрытой для посторонних и более корпоративной. Для тех же, кто не хотел получать приказы, оставался единственно возможный и типичный для Южной Италии путь: адвокатура.

После 1796 г. все коренным образом изменилось. Младшим сыновьям дворян и детям из буржуазных семей открылся путь военной карьеры в наполеоновской армии и, соответственно, предоставилась возможность приобщиться к более передовой культуре в многочисленных, основанных Наполеоном в Италии военных академиях. Как мы увидим впоследствии, многие патриоты Рисорджименто получили начальное военное и политическое образование в рядах наполеоновских армий. Однако помимо собственно военного поприща наиболее способным и живым умам открывалась возможность сделать и другую карьеру: в университетах, число которых неуклонно росло, в академиях изящных искусств, консерваториях, специализированных школах, лицеях, устроенных по французскому образцу, в администрации и, наконец, в журналистике. Уго Фосколо (1778–1827) — несомненно самая интересная и яркая фигура в среде итальянских интеллектуалов того периода — перепробовал все эти профессии. Он был солдатом, журналистом, университетским профессором, причем его научная деятельность была весьма далека от чрезмерного увлечения академизмом. Жизнь Фосколо отражает в сжатой форме историю итальянских мыслителей наполеоновского периода.

Так происходило формирование на своего рода надгосударственном уровне нового слоя интеллектуалов, активно включенных в общественную жизнь, оригинально мыслящих людей, чья роль оказалась определяющей в процессе создания национального общественного мнения. Роман Уго Фосколо «Последние письма Якопо Ортиса» (1798) стал настольной книгой для новых поколений итальянцев в период между Французской революцией и Реставрацией. Однако помимо литературы необходимо вспомнить о таком новом и чрезвычайно интересном явлении, каким стала журналистика. Одним из самых авторитетных периодических изданий эпохи наполеоновского господства была газета «Иль Джорнале итальяно», публиковавшаяся уроженцем Неаполя, автором труда о революции 1799 г.[320] Винченцо Куоко, эмигрировавшим впоследствии в Милан. Название газеты соответствовало ее содержанию: шла ли речь о политике, литературе, экономике или проблемах образования, «Иль Джорнале итальяно» постоянно апеллировала к национальному общественному мнению.