История итальянцев

Но экономическую свободу невозможно было представить без свободы политической, свободу буржуа — без свободы гражданина. Кавур прекрасно понимал это и потому твердо двигался по пути придания государству светского характера, продолжая дело, начатое еще д’Адзельо. Так, в 1855 г. ради принятия закона, предусматривавшего упразднение значительного количества монастырей, премьер-министр без колебаний пошел на тяжелый правительственный кризис (так называемый «кризис Калабьяна»). Он не уступил и королю, который обещал папе Пию IX, что этот закон не пройдет. При Кавуре Пьемонт был единственным среди итальянских государств, где не только политическая и парламентская жизнь проходила по нормам конституционной монархии и согласно Альбертинскому статуту, но и единственным государством, в котором действительно существовала свобода печати, ассоциаций и образования. Это привело к тому, что Сардинское королевство превратилось в центр притяжения для многих итальянских политических эмигрантов, которые, приезжая жить в Турин, назначались на ответственные посты в сферах образования и управления. Количество этих людей очень скоро достигло нескольких десятков тысяч, что поставило вопрос об их совместном проживании с населением Пьемонта. Среди них были такие известные и авторитетные люди, как Луиджи Карло Фарини из Романьи; уроженец Ломбардии Чезаре Корренти; Манфредо Фанти из Модены, ставший впоследствии генералом пьемонтской армии; крупный экономист, инициатор публикации многотомной «Библиотеки экономиста», познакомившей Италию с классиками современной политической экономии, сицилиец Франческо Феррара; неаполитанский философ гегельянской школы Бертрандо Спавента и Франческо Де Санктис, тоже неаполитанец, выдающийся итальянский критик и историк литературы XIX в. Будучи выходцами из различных областей Италии, поселившиеся в Пьемонте политические эмигранты объединялись также в зависимости от политических воззрений. Одним — как, например, Мамиани, Бонги, Бьянки — были ближе пьемонтские умеренные и сторонники Кавура, другие (речь идет о довольно многочисленной группе эмигрантов в Генуе, в которой выделялись Розолино Пило, Агостино Бертани и сам Карло Пизакане) все еще оставались приверженцами Мадзини. Как уже отмечалось, после неудачи при Сапри в рядах эмиграции стала наблюдаться переориентация на позиции Кавура. Так, под влиянием Ла Фарины и Даниэле Манина возникло Национальное общество, которое ставило целью объединить вокруг себя под знаменем монархии всех патриотов Италии. К этой организации примкнул и Джузеппе Гарибальди. Мадзини оказался в полной изоляции. Как будет показано далее, сначала негласно разрешенное, а затем поддержанное публично и официально, Национальное общество стало основным орудием внешней и внутренней политики Кавура.

Дипломатия Кавура и вторая война за независимость

Очень распространено мнение о Кавуре как о дипломате и терпеливом «ткаче», создавшем широкое полотно объединения Италии. Однако было бы ошибочным полагать, что с самого начала этот пьемонтский государственный деятель четко представлял себе ту великую цель объединения страны, которой он впоследствии достиг, и что вся его дипломатическая деятельность была целиком и полностью направлена на реализацию этой задачи. В действительности же долгое время Кавур считал, что объединение Италии под главенством Савойской династии практически неосуществимо, и его искусство состояло не столько в выдержке, способности выждать удобный момент, когда обстановка созреет и наступит решающий день, сколько в опыте того, кто умеет извлекать максимальный результат из возникающих время от времени обстоятельств. Кавур мог так действовать, поскольку был глубоко убежден в том, что для решения «итальянского вопроса» политику требуется гибкость и поистине европейский размах.