История итальянцев

Тяжелые последствия войны превзошли самые пессимистические прогнозы; внутри самой Италии потери были огромны и с трудом поддавались подсчету. Не стоит забывать, что объединенная страна отпраздновала 50-летие своего существования лишь в 1911 г., т. е. только за три года до начала Первой мировой войны. Это было еще очень молодое и нестабильное с политической точки зрения государство. Свидетельством чему стало то, что, несмотря на все призывы к борьбе, в Италии не существовало какого-либо целенаправленного движения. Решительные военные действия требовали прежде всего соответствующего усиления промышленности. Необходимо было увеличение производства именно тех пушек, оружия, транспортных средств, которых так не хватало; кроме того, нужно было одеть и обуть миллионы солдат. Все основные отрасли итальянской промышленности работали на полную мощность: производство автомобилей в 1914–1920 гг. возросло с 9200 до 20 000 единиц, а электрической энергии — в 2 раза. Значительный рост наблюдался в металлургии. В экономике военного периода понятия торговли и ценовой политики были почти отменены, но, разумеется, подобная деятельность приносила доходы и большое увеличение капитала. В 1914–1919 гг. концерн ФИАТ умножил свои капиталы с 17 млн до 200 млн лир. Цифры говорят за себя, даже если учесть довольно значительные темпы инфляции. Война только способствовала дальнейшему усилению самых характерных черт итальянского капитализма — высокой степени концентрации производства, срастанию промышленной и банковской систем, зависимости от государственных заказов, поглощению отраслей в интересах рынка. Крупнейшие тресты, такие, как «Ильва», «Ансальдо» и возглавлявшие их крупнейшие банки, среди которых были Банка коммерчиале, Кредито итальяно, Банко ди Рома, Банка ди сконто, глубоко проникли в недра национальной экономики. По этому поводу либерально настроенный экономист Риккардо Баки писал в 1919 г., что итальянской экономикой управляет «узкая, немногочисленная прослойка крупных финансистов и промышленников». Теперь появились владения настоящих промышленных и финансовых баронов, с которыми государство было вынуждено постоянно идти на сделку.

Само государство также претерпевало процесс глубоких преобразований. Прежде всего, оно стало более авторитарным; теперь исполнительная власть постоянно преобладала над законодательной. Конечно, парламентарии по-прежнему заседали, но уже реже, обсуждались также вопросы доверия правительству и правительственных кризисов. Так, в июне 1916 г. после австро-венгерского наступления на плоскогорье Азиаго кабинету Саландры пришлось уйти в отставку, уступив место коалиционному правительству национального согласия во главе с Паоло Бозелли. В октябре 1917 г., после поражения при Капоретто, премьер-министром нового кабинета стал Витторио Эмануэле Орландо. Все-таки по такого рода торжественным случаям парламент собирали для того, чтобы продемонстрировать некую солидарность и патриотизм. Но в целом он мало работал во время войны и в результате практически утратил какой-либо контроль над ситуацией. Об этом пишет в своих мемуарах Джолитти, без колебаний заявляя о том, что «правительство, по сути, упразднило работу итальянского парламента совершенно неслыханным среди государств-союзников образом», а также о том, что «все дискуссии по поводу бюджета и контроль над государственными расходами были отменены», и что «парламент держали в неведении относительно финансовых обязательств государства». Не лучше приходилось и прессе, особенно оппозиционным и социалистическим изданиям, и очень часто газеты выходили в свет с пробелами на страницах из-за строгостей цензуры. По отношению к лицам, подозреваемым в подрывных и пораженческих настроениях, порой применялись такие меры, как ссылка или домашний арест.